«Ленинградский телефонный эфир»

Лев Лурье: Мы находимся в музее бывшего Ленинградского телефонного узла, вот эта штука называется декадно-шаговой станцией. В конце 70-х годов инженеры-связисты обнаружили, что при определенном положении шагового искателя сразу несколько людей могут позвонить на определенный номер, и они услышат друг друга. На этом основана интереснейшая социальная история, которая называется - Эфир. О ней мы сегодня и поговорим.

Ленинградский телефонный эфир больше двадцати лет объединял тысячи молодых людей. С ним боролись комсомольские органы и технические службы. Его необычайная живучесть до сих пор необъяснима. Эфир породил множество легенд. Рассказывали, что в телефонном эфире часами просиживали даже знаменитые музыканты. Что именно о нем поется в песнях Бориса Гребенщикова и Виктора Цоя.

Сергей Елгазин, музыкант: Я спрашивал у родителей Виктора Цоя, и, к сожалению, мама его сказала, что она не помнит, чтобы Витя сидел в Эфире. По телефону говорить любил, но с друзьями в основном. Хотя с другой стороны, если мы послушаем текст его песни, которая якобы написана после общения в эфире, там написано: «Твои родители давно уже спят, уже темно, ты не спишь, ты ждешь, когда зазвонит телефон». То есть, может быть, родители Виктора просто уже спали, когда он сидел в Эфире.

Телефонный эфир - это и голосовой чат, и конференц-связь, и Интернет-форум. Набрав определенный секретный номер, можно одновременно говорить с десятками людей, позвонивших на этот же номер. Анонимное и бесплатное общение вызывает небывалый энтузиазм у молодежи и нервирует начальство телефонных станций.  

Леонид Туфрин, региональный директор Петербургского филиала ОАО СЗТ: Для нас этот феномен был неприятным моментом. По большому счету это была некая техническая неполадка, которая продолжалась достаточно долго. О ней мы сами не знали, но это дало возможность общаться в эфире большому количеству жителей города.

Лев Лурье: Первыми начали использовать Эфир ленинградские фарцовщики. Они поняли, что это идеальный способ конспирирования телефонных разговоров. Звонишь из автомата на непонятный номер непонятно кому и ведешь  беседу с деловым партнером. Что-то вроде этого: «Чувачок, это Эдик, на галёре пыжиковые шапки дают. Десять штук я тебе скину. Договорились, всё, стрелку забили».

Но вести бизнес по эфирному телефону становится все сложнее. В разговоры серьезных людей вклиниваются шутники и матерщинники, орущие школьники и студенты. Весть о волшебных номерах расползается по городу.

Сергей Елгазин, музыкант: Про существование Эфира я узнал в школе от одноклассников, от одноклассницы, сейчас уже не помню имени. Просто услышал разговор, что вот есть такой телефон, куда можно позвонить, и там куча людей и все общаются. Мне тогда эта идея показалась просто очень интересной, и я телефончик записал, вечером пришел домой, набрал.

Елена «Оборона», участница телефонного Эфира: Я уже кому-то звонила и, по-моему, какой-то цифрой ошиблась, попала в Эфир, я сначала, честно говоря, как-то удивилась: какие-то гудочки, какие-то люди. Я стою, слушаю, интересно, конечно.

Алексей «Китаец», участник телефонного Эфира: Я не сразу узнал, что есть такой приборчик, это была маленькая плата, я в этом не сильно разбираюсь. Там порядка, наверное, пяти элементов и два проводочка, его подсоединяли к микрофону, и тебя становилось слышно, даже если до этого тебя не было слышно вообще. То есть это называлось усилителем. Говорили, что где то на этих барахолках радиодеталей их можно было купить. Я за своим усилителем ездил к эфирщику Бездельнику.

Лев Лурье: Эфирщики - это люди, которые не могут существовать без телефона. У многих своих телефонов не было, со службы было звонить неудобно, поэтому часто пользовались телефонами-автоматами. А телефон-автомат - это такая штука, которая, как вы, наверное, помните, требовала двухкопеечной монеты. Звонили по автоматам много и двухкопеечных монет просто не хватало, приходилось все время выменивать. И для удобства эфирщики придумали вот такую вот штуку: просверливалось отверстие в двухкопеечной монете, крепилась леска и это становилось таким неразменным рублем - позвонил - вынул, опять позвонил, и так хоть тысячу раз.

Влад Вовк, участник телефонного Эфира: Я об этом узнал в «Сайгоне», это была модная тема, все это обсуждали, и меня это тоже заинтересовало, разумеется. Я приехал домой, набрал заветный номер телефона, но, то, что я там  услышал, на меня не произвело никакого впечатления. Было ощущение, что это разговор сумасшедших, все говорили одновременно и никто никого не слушал. Возможно, на меня произвело негативное впечатление потому что реальное общение в «Сайгоне» и вокруг того же Казанского собора - это было гораздо интереснее, чем пытаться докричаться до кого-то во время телефонного эфира.

Лев Лурье: В сообществе хиппи в Ленинграде были две разные точки зрения на Эфир. Одни говорили, что там можно познакомиться с прикольной девчонкой или крутым мэном, другие считали: Нет, Эфир - это отстой, помойка. Но, так или иначе, именно в местах хипповых сборищ в «Сайгоне» на Невском проспекте, «Эльфе» на Стремянной, в «Ольстере» на Маяковского, или вот в «Эбироуд», здесь, на углу Некрасова и Литейного, можно было узнать эфирный телефон.

В начале 80-х Ленинград - крупнейший центр неформальной молодежи. Со всей страны сюда съезжаются непризнанные музыканты, поэты, городские сумасшедшие. Здесь тусуются волосатые хиппи, непримиримые панки и прочие не вписавшиеся в комсомольскую действительность группы. Телефонный эфир порождает еще одно, неформальное сообщество, не похожее на другие.

Константин «Бегемот», участник телефонного Эфира: Есть объединения по интересам: допустим, люди любят музыку, или кино, или телевидение - они объединяются по интересам. В Эфире не было таких объединений, это была часть общества, и звонили люди совершенно разных интересов, совершенно разных взглядов.

К середине 80-х анархичный Эфир самоорганизуется. Телефонные неформалы выбирают Королей, вырабатывают кодекс поведения. Появляется свой слэнг, сквернословие осуждается. Эфирщики никогда не называются своими настоящими именами. Но это не только дань конспирации - в их мире, где есть только голос, узнать друг друга проще по псевдониму - прозвищу, совершенно непонятному для непосвященных.

Елена «Оборона», участница телефонного Эфира: Я говорю: «Алё! Кто там?». Слышу: «Я, мол, Полковник». Я уже, честно говоря, не помню, кем там назвалась.

Анонимность телефонного эфира дает невероятные возможности. Даже самый застенчивый школьник может предстать разнузданным мачо. А робкая девушка легко становится женщиной-вамп. Эфир - лучшее место для знакомств. Благо, в Советском Союзе выбор не велик: школа, институт, работа и «вечера для тех, кому за тридцать».

Лев Щеглов, профессор, сексолог: Были вечеринки, конечно, было знаменитое место - Дом офицеров. Как-то считалось, что это место для легкомысленного выдергивания партнера на денек или на ночку. Но формально это были знакомства. Молодежи там было маловато, там были такие вполне половозрелые и возрастно-зрелые дяди и тети. Но это было известнейшее место. Мы даже один раз его посетили, как посещают зоопарк.

Лев Лурье: «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся», - как поется в песне. Но где найти свою половинку, ведь она есть: тот человек, который для тебя создан. Можно попытаться найти на улице. Смельчаки подходили к девушкам и вступали с ними в разговоры: «Девушка это не вы потеряли гитару? - Какую гитару? - А вас не Таня зовут? - Меня зовут Люся, - А пойдемте, погуляем». Для этого нужна смелость, на танцах нужно умение двигаться в ритм, для того что бы произвести впечатление на девушку, нужно иметь смелость пригласить ее, а Эфир дает возможность анонимного выбора. Это как бы бал-маскарад. Ты не видишь, кто с тобой разговаривает, и она тебя не видит, но вы понимаете, что вам надо бы встретится. Эфир - способ найти половинку в огромном мире.

Лика «Алиса московская», участница телефонного Эфира: Ночью кинул телефон в Эфир, звонков не было. Днем приходишь - звонок, тебе говорят: «Ты в Эфир звонила?». «Звонила». «Ну давай знакомиться». «Давай».

Лев Щеглов, профессор, сексолог: Это все-таки была эпоха, когда на фоне общей удручающей резиновой серости любые проявления индивидуальности могли снискать успех. «Девушка, давайте познакомимся, у меня есть день, пойдемте ужинать», - это было невозможно. Даже для девушек не сильно отличающихся интеллектуальностью или вкусом. А вот каким-то образом привлечь внимание, вплоть до ернических каких-то построений - не поможете ли вы мне рассчитать кривую от Юпитера до экзистенциального состояния вашей души? - какой-то подобный бред вполне мог принести удачу.

Телефонный флирт часто тут же оборачивается реальной встречей. Молодые люди на последней электричке метро едут друг к другу. Ночью бывает всякое, но в основном, действует правило общего братства - эфирщик не может обидеть девушку из Эфира.

Алексей «Китаец», участник телефонного Эфира: Были встречи и с продолжением, наверное, все-таки не с первой встречи продолжение какое-то было. Были девушки, с которыми встречались не один раз. Первая моя девушка тоже была из Эфира. С ней мы встречались наверное месяца три-четыре в общей сложности. В итоге все пришло к тому, что жена у меня появилась из Эфира.

Сообщество телефонных эфирщиков постепенно перерастает виртуальное пространство. Многие хотят увидеть лица тех, чей голос уже очень хорошо знаком по долгим телефонным разговорам.

Лев Лурье: В середине 80-х годов по субботам, где-то около шести часов вечера эфирщики забивали стрелку около паровозика на Финляндском вокзале. Приходили нарядно одетые молодые люди, девочки в кофточках с надписью Chanel, на груди у каждого двухкопеечная монета - знак принадлежности к сообществу эфирщиков.

Елена «Оборона», участница телефонного Эфира: Конечно, тоже на этих же стрелках происходили какие-то разборки, какие-то выяснения отношений, даже драки были.

В середине 80-х эфир становится модной темой. Эфир изучают телефонисты, стараясь его закрыть, молодежь ищет новые номера. Эфиром интересуется и комсомол. Заведующий сектором самодеятельных объединений ЛГК ВЛКСМ Сергей Пилатов берется взять шефство над эфирщиками.

Сергей Пилатов, заведующий сектором объединений ЛКГ ВЛКСМ в 1986 г.: В то время многие знали о том, что в Горкоме комсомола есть специальный отдел, который помогает молодежи организовывать объединения, досуг, клубную жизнь. Мы пригласили их к нам и просто стали с ними работать.

Возможно, телефонный Эфир и был близок к комсомолу, но родом он был из молодежной Системы - мира всех неформалов. Девиз хиппи - «Свобода, равенство братство» - лучше подходил  для телефонного андеграунда, чем комсомольские лозунги.

Развиваясь, телефонный Эфир разделяется на так называемою «помойку» и «чистый эфир». В «помойку» проще дозвониться, но там слышны короткие гудки, через которые можно лишь прокричать номер своего телефона. В «чистом эфире», где гудков нет и слышимость хорошая, обсуждаются самые разные темы, порой ведутся настоящие философские диспуты,  но узнать «чистый» телефон очень сложно.

Сергей Елгазин, музыкант: А вот в том-то и дело, что не было это похоже ни на что. Не было тогда аналога этому, не было ни чатов, ни форумов, ни конференц-связи, абсолютно что-то новое. То есть возможность совершенно свободно общаться без всяких обязательств, слышать других - это было странно и очень интересно.

Номера доступа в эфир постоянно менялись, группы эфирщиков то создавались, то исчезали.  Каждый находил в этом телефонном архипелаге то, что искал именно он.

Владимир Костюшев, профессор, кандидат философских наук: Как социолог я скажу, что это была новая форма личностной коммуникации между людьми, которые обнаружили этот коммуникативный ресурс и активно его использовали.

Эфир жил своей собственной,  ни от чего независимой жизнью. Несмотря на то, что руководители Ленинградской телефонной станции периодически сообщали, что источник «паразитной нагрузки», нелегальный эфир, полностью ликвидирован, неожиданно появлялись новые номера, и Эфир продолжался. Загадочная  неубиваемость Эфира порождала слухи о том, что телефонный андеграунд снискал поклонников и среди самих телефонистов.

Константин «Бегемот», участник телефонного Эфира: Вычислять номера Эфира было не так просто, для этого нужна была усидчивость. Нужно было просто сидеть и прозванивать по телефонному справочнику, который можно было купить в любом ларьке, номера заводов коммутаторов. После десяти часов вечера человек начинал с каким-то своим другом звонить по этим номерам. Если вдруг в один прекрасный момент они слышали друг друга, значит, Эфир найден.

Лев Лурье: К середине 90-х годов эфирщики - это такое сообщество с традициями, уже есть вечера встреч старых эфирщиков. И тут эта цивилизация кончается, приходят новые технологии, и декадно-шаговые станции исчезают с телефонных узлов. Вся эта цивилизация, весь этот уклад жизни уходит в прошлое.

Во второй половине 90-х годов фрагменты Эфира все еще остаются, телефонный андеграунд умирает долго и мучительно. Но фактором смерти становятся скорее не усилия телефонистов, а распад самого сообщества. Эфир умер не от того, что не стало заветных номеров, он умер, потому что стал не нужен.

Леонид Туфрин, региональный директор Петербургского филиала ОАО СЗТ: Мы переходим на другое оборудование, на другие электронные станции, которые просто исключают такую возможность, этого просто нет.

Лев Лурье: Это единственный в нашей стране памятник стационарному телефону, он установлен вот здесь, в помещении бывшего Некрасовского телефонного узла. Телефон стационарный,  как пулемет «Максим», остался в двадцатом веке, но именно благодаря вот этому телефону, люди, придумавшие Эфир, предвосхитили целые слои культуры, Интернет-сообщества, чаты по мобильным телефонам и все остальное, без чего следующий XXI век просто нельзя представить.