Госсовет Франции отменил запрет на ношение купальников буркини

Там власти бросили вызов парандже и никабу. И мусульмане его приняли! Наш европейский корреспондент Виталий Чащухин - о проблеме, которую одним распоряжением сверху явно не решить:

Мало кто знает её в лицо, но это, пожалуй, самая известная в Европе женщина, если не сказать - единственная, которая не боится открыто защищать свой мусульманский гардероб, в котором все наряды только с таким разрезом. Для глаз.

Нора Илли, ответственная по вопросам прав женщин при центральном совете мусульман Швейцарии: «Не ожидайте от нас, что мы будем придерживаться ваших законов!»

Норра Илли согласилась ненадолго сбросить для нас вуаль со своей частной жизни, обычно покрытой с ног до головы тайной. В таком, всё еще непривычном для окружающих виде она тоже любит, чтобы её красиво фотографировали, не отказывается от обеда в ресторане (наловчилась есть даже пиццу) и не оставляет надежды всё-таки слиться однажды с толпой.

Нора Илли: «Я ношу свой никаб из-за моих религиозных убеждений, и никакой запрет не сможет меня заставить его снять. Нам запрещают носить никабы в школах, запрещают минареты, нашим имамам запрещают работать. В последнее время ситуация все больше обостряется и уже достигла своего пика».

А скоро по всей Европе может вообще не оказаться места, где можно было бы скрыться под своим религиозным одеяниям, если уже и такая мультикультурная Германия начинает диктовать свою - законодательную моду для мусульман.

Томас де Мезьер, глава МВД ФРГ: «Мы все должны согласиться с тем, что ношение паранджи совершенно неуместно в нашей стране. Оно не соответствует нашим понятиям роли женщины. Смотреть друг другу в лицо - вот основополагающий принцип нашего общества».

Раздевайся или уйди с глаз долой! Запрет, который еще совсем недавно касался в Германии только фотографий на документы — вот так с открытым лицом можно, так ни в коем случае нельзя — отныне будет распространяться едва ли не всю повседневную жизнь в не самой терпимой теперь стране. Ограничений на ношение паранджи становится столько, что многим придётся просто жить в заточении. Красавицам придётся открывать своё личико во всех госучреждениях ФРГ (включая налоговую и ЗАГСы), на госслужбе, в судах, а главное — в школах и университетах. Это при том что в одном только Берлине целые районы и кварталы тех, для кого есть один закон - шариат и только вот такие магазины одежды.

Али Ель-Нумайри, владелец магазина одежды для мусульман: «Мы мусульмане немного обеспокоены развитием этой темы. Сейчас они запрещают бурку и никабы, завтра еще что-нибудь, и кто знает, что им взбредет в голову послезавтра. Я не понимаю вообще, почему они хотят запретить эти женские платки, ведь в Германии с этим не было никаких проблем. Может, перед выборами? Что скажете?»

Выборы действительно грядут, а выбор, который могут сделать бюргеры может оказаться еще хуже. Выше всех остальных, чтобы не сорвали, на берлинских столбах вызывающе красуется агитация ультраправых движений.

Манфред Рус, председатель партии «Гражданское движение за Германию»: «Да, мы тоже выступаем за запрет бурки и других видов маскировки лица. Поймите, тут все должны быть равны. Приведу пример: если вы мотоциклист и приехали на заправку, но не снимаете шлем, то вас никто не будет обслуживать. Почему мы должны делать какое-то исключение для тех, кто в бурках?»

Эта перечеркнутая мечеть стала главным символом антиисламских движений по всей Европе. Для еще большей убедительности националисты разыгрывают в своих городах самые страшные сценарии. В центре Праги, например, недавно инсценировали тот самый джихад с верблюдом и автоматом Калашникова.

Впрочем, эти фантазии - еще не самое страшное. Такая одежда вопреки всем запретам однажды может стать неотъемлемой частью европейского гардероба. Новый тип граждан ЕС - так называемые конвертиты, как наша 33-летняя героиня Нора Илли, рьяно отстаивающая в Швейцарии права мусульманских женщин. Она ни откуда не приехала, а родилась здесь. Никаб надела добровольно 14 лет назад, когда решила обратиться в ислам. И в этом смысле она уже далеко не единственная, а одна из многих. Кстати, выступает за многожёнство.