Стало известно о еще двух эпизодах с изъятием русских детей за рубежом

Репортаж Анны Воропай:

Где он? С кем он? Как поел? Сильно ли плачет и кто его успокаивает? Уже сутки Полина не находит себе места. Ее маленького Давуда забрали прямо из их квартиры и увезли к неизвестным, чужим людям. И неважно, что трехмесячный ребенок просто не может без мамы. Изъятие сына напоминало настоящую спецоперацию. Час дня, тихий норвежский городок – здесь к подъезду дома нечасто приезжает так много полицейских.

Полина Рощина, мать Давуда: «Было две машины полиции, было 6 человек полиции, была глава службы опеки, были еще две женщины, которые забрали ребенка, и был переводчик. Нам сказали, что у нас экстренная ситуация, они бояться за здоровье нашего ребенка, мы не можем за ним следить, то есть его отправляют в семью».

Проблемы с ювенальной юстицией у Полины с мужем начались еще в норвежском роддоме. Русскую девушку там приметили сразу же. Молодая – 21 год, несмотря на двойное гражданство, плохо говорит по-норвежски, часто плачет. Соцработники тут же поставили диагноз: депрессия. Мол, следить за новорожденным мама не в состоянии. Вот только почему она льет слезы, никто не задумался. Направили даже не к психологу – к психиатру. А она отказалась.

Полина Рощина, мать Давуда: «В роддоме я плакала, естественно, когда у тебя первый ребенок и его забирают в реанимацию, то есть ты действительно плачешь. На основании этого они сделали вывод. Тем более они знают, что у меня здесь никого нет».

А значит, заступиться за семью переселенцев из России некому. Вопросы к ним возникали один за одним – то муж слишком громко разговаривает с ребенком, то якобы в семье у них не все гладко. Инспектор приходил регулярно, пока не предложил переехать в так называемый «семейный дом», побыть несколько недель под круглосуточным наблюдением. Жить за стеклом родители не согласились. Отец даже заявил – если вы нам не рады, мы можем уехать обратно. И тут началось. Вдобавок к предыдущим аргументам придумали новый. И забрали ребенка.

Полина Рощина, мать Давуда: «Главное то, что ребенок – он толстый. Просто он родился с весом практически 4500 и сейчас в три месяца он почти 9 килограммов весит. То есть им это не нравиться. Это все очень плохо. Но он не выглядит толстым, он просто большой. У него нет жира, он просто большой».

Получается, их сын – идеальный кандидат на усыновление. Здоровый, упитанный, европейской внешности, а еще - совсем малыш. Кроха не будет помнить настоящих папу и маму. Бабушка Давуда - сейчас она живет в Петербурге, хорошо представляет, что придется пережить ее дочери. Елена сама замужем за норвежцем - отцом Полины - и знает законы европейской страны. Говорит, ребенок там – как игрушка. Или как средство заработка – на его содержание выделяют приличные средства.

Елена Рощина, бабушка Давуда: «Нет приюта в Норвегии. То есть взяли, поиграли, пособие хорошее получили, его могут сдать обратно. И хорошо если просто поиграются и вернут. Но ведь там столько страстей рассказывают, что творят приемные родители с детьми».

Случай с Давудом – далеко не первый. Детей из русских семей забирают регулярно. Достаточно малейшего намека на грубость по отношению к ребенку - и бдительные соседи или очевидцы тут же вызовут полицию.

Йохан Бэкман, правозащитник (Финляндия): «В финской практике никаких оснований не требуется. Детей изымают на основе закона, где написано, что основанием изъятие является субъективное мнение социального работника».

Финский адвокат Йохан Бэкман занимается очередным делом – у его клиентки Светланы тоже забрали дочерей, 13-летнюю Софию и пятилетнюю Каролину. Девочек разлучили с мамой и друг с другом. Старшая – в приюте за 300 километров от дома, младшая – в замещающей семье. По словам правозащитника, поводом для изъятия тоже стало опасение – мать может вывезти детей домой. Впрочем, в этой истории все не так однозначно – как выяснилось, перед каждым визитом к девочкам мать заставляли сдавать кровь на наркотики.

Валентина Петренко, член комитета Совета Федерации по социальной политике: «Якобы все это делается для ребенка, но на самом деле получается, что сама подобная система сама себя содержит за счет вот такой деятельности. И огромные деньги включены в этот процесс. И понятно, что ребенок не становится главным во всем этом».

Полина сейчас ищет адвоката, Светлана после года борьбы самостоятельно решила просить о помощи российские власти. За границей, как выяснилось, заступиться за женщин больше некому.