«Обманувшие смерть»: почему и как выживают в авиакатастрофах — репортаж

Чудесное спасение всех пассажиров самолета, который накануне потерпел крушение в Мексике, навело на мысль. А какова доля того самого чуда в подобных ситуациях? Когда ты — пилот, а позади тебя сотни людей, находящихся на волосок от смерти. И можно ли вообще называть это — чудом? Пятый канал собрал самые известные случаи невероятных спасений и готов поделиться выводами.

Читайте также

Загорелся в течение четырех минут: пассажиры рассказали о катастрофе в Мексике

Их жизнь чуть было не оборвалась на взлете. Мексиканский лайнер, на борту которого было 103 человека, начал падать еще при наборе высоты. После ударился о землю и загорелся.

— Мне достаточно повезло, позади меня была дыра, я выбралась через нее, — рассказала очевидец.

Чудо, везение, мастерство пилотов, а может, совокупность этих факторов — все остались живы. Основная версия крушения — погода. Ветер резко поменял направление. На взлёте — это критично.  Удивительно, говорят пассажиры, но полностью заправленный и загруженный самолет — не взорвался от удара о землю.

— По данному случаю к нам не поступило информации о человеческих жертвах, и все это благодаря слаженным действиям экипажа, — сообщил исполнительный директор авиакомпании Андрес Конеса.

Мировая летопись авиакатастроф и спасений накопила немало примеров. Зимой 2009 года американский аэробус при взлете столкнулся со стаей гусей — отказали оба двигателя. Приземляться пришлось на воду. Никто не пострадал, благодаря грамотным действиям бортпроводников и пилотов. То «чудо на Гудзоне» заставило весь мир вспомнить о другом чуде. На Неве. Едва ли не первом в истории гражданской авиации случае успешного приводнения, где никто не пострадал. В августе 1963 года у ТУ-124, летевшего из Таллина в Москву, заклинило переднюю стойку шасси. Борт решили сажать в Пулково. Когда самолет вырабатывал топливо, наматывая круги над Ленинградом, отказали оба двигателя.

Экипажу ничего не оставалось — как посадить самолет прямо на поверхность Невы. Снижаясь, борт пролетел на 4 метра выше в тот момент строящегося моста Александра Невского и приводнился в районе Финляндского железнодорожного моста. Почти напротив Александро-Невской Лавры  — ширина реки в этом месте 400 метров — ширина самолета  с учетом размаха  крыльев — тридцать метров.

Сергей Сотников и сейчас следит за состоянием взлетно-посадочной полосой закрытого аэропорта Ижма, как и 8 лет назад, когда там аварийно приземлился летевший в Москву Ту-154. В пути на борту полностью пропало электропитание и все навигационные системы вышли из строя. Экипаж сажал самолёт визуально. 81 человек, включая пассажиров, и экипаж, не пострадали.

— У меня работала супруга в аэропорту и она мне помогала. А я тут бегаю, кручусь — то надо подготовить вертолетный квадрат, очистить, подмести, огни подготовить, — рассказал Сергей Сотников.

Хранителю полосы  не уставали говорить «спасибо» висевшие на волосок от смерти пассажиры. Пережившие в небе минуты паники, страха, отчаяния, попрощавшиеся с жизнью, но обманувшие смерть, теперь отмечают два дня рождения.

Так было с россиянами, летевшими из Доминиканы, когда на высоте 6 тысяч метров загорелся двигатель «Боинга», или с поляками, самолет которых садился на брюхо и загорелся. Достоверный, но очень банальный факт «о самом безопасном в мире виде транспорта» — едва ли поможет аэрофобам, но летчики и специалисты — повторяют как мантру.

— Если в России на автотранспорте в год погибает 40 тысяч человек, то у нас за последние шесть лет погибло где-то 226 человек в авиакатастрофах, — говорит летчик-испытатель Магомед Толбоев.

 Помня об этом и следует садиться в самолет, говорят эксперты по авиационной безопасности. Они напоминают, что не важно, где вы сидите — сразу за пилотами или в хвосте — безопасных мест не существует. А просьба — никогда не загромождать проход личными вещами — это краеугольный камень безопасности. Наряду с просьбами — не паниковать и при необходимости — помогать экипажу. Простые неизменные правила. Которым, как потом выяснялось, следовали пассажиры самолётов, у которых, казалось, не было шансов на спасение.