На Пятом канале акция «День Добрых Дел» для Дани Андрияшкина

Чтобы помочь, достаточно отправить СМС на номер 6162 и указать цифрами сумму, которую вы готовы пожертвовать.

Сегодня, 25 октября вместе с фондом «Подари жизнь» мы собираем деньги для 11-летнего Даниила. Андрияшкина У мальчика — острый лимфобластный лейкоз. Отказ ног, приступы эпилепсии, потеря памяти — все это он смог стойко перенести. Но самое страшное выяснилось уже во время лечения: у Даниила — сильнейшая аллергия на препараты.

Ребенку срочно требуется другой — импортный и очень дорогой аналог. Его стоимость — больше 4 миллионов рублей. 

— Буду я жить или не буду. Умру я или нет, — размышляет Даня.

Такой сложный горький вопрос в 11 лет так и остался без ответа. Не зная, что будет завтра, задумчивый мальчик в маске, сейчас просто — мечтает вырваться из больницы. Полгода взаперти, далеко от мамы и любимого кота. Даня очень хочет домой. И еще миллиард самых обычных вещей.

— Я так супа хочу, а мне нельзя, — говорит Даня.

Дане нельзя еще многое — газировку, чипсы, пиццу — все вкусное и вредное. А еще запрещено снимать маску. Потому что — химиотерапия, и любая инфекция для него смертельно опасна. У Дани — острый ли­фобластный лейкоз. И он это прекрасно знает.

— Лежали в отделении когда — ну фразы-то все-равно слышит. Лейкоз-лейкоз — это что такое? Ну это просто заболевание крови, заболевание твоего позвоночника. Быстренько набрал все в интернете, просмотрел. Зачем ты меня обманываешь. От этого умирают, — рассказала бабушка Дани.

А ведь сначала Даня думал — просто ушибся. Упал, ударился, домой не пришел, а приполз — так было больно. Но перелома сразу не нашли. А Даня то ходил, то лежал три дня.

— На физкультуру, когда нас отправляли, спина сильно болела. А на физкультуре никто не верил. А когда к медсестре отправляли, она тоже не верила мне, — рассказал Даня.

Врачи тоже верили с трудом — мальчик выглядел здоровым. Пока однажды кто-то не предложил сделать пункцию. Оказалось, что хрупкие кости — лишь симптом лейкоза. Началось лечение — долгое и сложное. То, что он шестиклассник, любит математику и хочет стать строителем — вспомнил лишь недавно. Сложная реакция на препараты обернулись частичной потерей памяти.

— Звали его Даня. Фамилия у него тоже Данев. В каком классе — он не помнит. Или в третьем, или в четвертом. Сколько лет он тоже не помнит — не то 4, не то 5. Очень страшно было, — говорит бабушка Дани.

А еще были внезапный приступ эпилепсии, отказ ног — три месяца Даня лежал в кровати. Но самой страшной реакцией на лечение стал анафилактический шок. Врачи честно сказали — стандартный препарат Дане не поможет.

— В организме на него вырабатываются антитела. Его и вводить бессмысленно, даже с премедикассой, с антигистаминами, это не имеет смысла, потому что препарат уже не действует. Это первое, второе — это жизненно опасно. Потому что в любом случае эта анафилактическая реакция может закончиться смертельно, — пояснила врач-гематолог РД­КБ ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздрава России Надежда Кононова.

Дане нужен другой препарат — импортный, незарегистрированный в России и очень дорогой. На него у мальчика точно не будет аллергии. А значит, он сможет закрепиться в ремиссии. Если сделать перерыв или отказаться от лекарства — вероятность рецидива почти 100-процентная.

— Даже если мы продадим две наши квартиры, нам этих денег не хватит на дальнейшее его лечение. Если б можно все было восстановить — я бы свою жизнь отдала. Дети должны жить. Даже с таким заболеванием, — сокрушается бабушка Дани Любовь Носкова.

Полная стоимость курса — 4 миллиона 148 тысяч рублей. В семье, где мама — мастер маникюра, бабушка и дедушка зарабатывают еще меньше, таких денег нет.

В 11 лет Даня совсем по-взрослому мечтает только об одном — жить. Пойти с дедушкой в гараж, покататься на квадроцикле или пожарить шашлыки. Но пока весь его лес — крошечный больничный уголок с желтыми листьями, шурша которыми, задумчивый Даня наконец-то искренне засмеется.

— Я вылечусь!