Приближая победу: как советские войска 75 лет назад освобождали Кенигсберг

Но мы помним, и будем помнить, что происходило и как. 9 апреля Россия отметила 75-ую годовщину взятия Кенигсберга. Неприступного города-крепости, ставшего впоследствии Калининградом.

И, к сожалению, сейчас там все громче слышны призывы вернуть городу его немецкое имя, за славное прошлое… Но это примерно те же люди, которые всерьез рассуждали что лучше было сдать Ленинград немцам. К сожалению, такие персонажи продолжают нести свою ересь в массы. Тем важнее помнить и знать какой ценой нам досталась эта земля. Удержание Восточной Пруссии было крайне важной задачей для нацистов.

И если бы мы в сорок пятом прошли мимо, или не справились с задачей — главная операция всей войны, штурм Берлина — была бы под большим вопросом. В те дни дорога была каждая минута. И Кенигсберг взяли всего за три дня. Учитывая упорство противника и мощь оборонительных сооружений, эта атака вошла во все учебники как эталонная. Максим Облендер о самой молниеносной операции Великой Отечественной войны.

6 апреля, едва рассеялся туман, его новейший бомбардировщик «ТУ-2» вылетел выбивать пух из «ночной перины Кенигсберга» — так немцы называли внешнее кольцо обороны неприступного города-крепости, где как им казалось, можно спать спокойно.

«У них зенитная артиллерия была очень сильной. Там корабли стояли, а они же все с пушками зенитными. Бомбили железнодорожный узел. Но потом сделали восемь вылетов, Кенигсберг был взят», — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Константин Близнецов.

За три дня. Это штурм стал самым стремительным за все годы Второй Мировой. Трехмерная панорама запечатлела одну секунду из тех 80 часов боя и в том числе и вот этот лозунг, который немцы здесь часто писали на стенах, для воодушевления:

«Слабая крепость Севастополь держалась 250 дней. Кенигсберг будет стоять вечно».

Повод так считать — давали три линии обороны.

Первая линия в пригороде — это траншеи, для ведения шквального огня, огромный противотанковый ров, повсеместные укрепления и полтора десятка мощных фортов. Толщина их стен доходила до восьми метров! Вторую линию формировали каменные здания, баррикады, огневые точки на перекрестках и минные заграждения. Наконец в центре в самом логове врага были еще девять башен и равелинов, стоящих так близко друг к другу, что пока атакуешь один — тебя самого обстреливает другой.

«Каждая из этих бойниц функциональна, там стрелки ведут огонь, артиллерия легкая».

Гарнизон из 130 тысяч солдат, склады с продовольствием, военные заводы, порт — на этой игровой карте, сделанной программистами-любителями — город 1945-го прорисован с детальной точностью.

«Такое масштабное сражение с такой масштабной фортификацией сложно показать», — говорит создатель игровой карты Кенигсберга Александр Чуев.

Даже после беглого просмотра не остается сомнений — брать Кенигсберг было необходимо. У стен Берлина уже стояли советские войска, оставлять в тылу центр германского милитаризма, с таким количеством оружия, и отборных бойцов вермахта — значило гарантированно получить удар в спину.

«Самое главное — моральное значение. Ни за что мы не должны ее сдавать. Теперь и немцы, которые потеряли Восточную Пруссию, поняли, что конец войны не за горами и никакие фолькстштурмовцы и ссовцы немцам уже не могли помочь», — рассказывает специалист по истории Великой Отечественной войны, доктор исторических наук Михаил Мягков.

Такой же «ТУ-2» в игре, как тот, на котором летал стрелок Константин Близнецов, те же форты и улицы, в отличие от реального штурма, в игре часто побеждают немцы. У Красной армии сохраниться и переиграть сражение возможности не было. К апрелю 1945-го солдаты закалены битвой за Москву, Сталинградом, Курском, Ленинградом, Будапештом, Прагой, Варшавой, Белградом. Фашиста знали, как облупленного, готовились с особой тщательностью.

«Поставили вокруг него генералов, маршалов, командиров частей и сказали так: ты бежишь сюда. Ты наступаешь отсюда, а ты ползешь этой улицей», — рассказывает директор Калининградского областного историко-художественного музея Сергей Якимов.

А это уникальная модель того времени — ни для одного сражения такого макета не делали — 36 квадратных метров, считай площадь однокомнатной квартиры. Сто картографов, плотников, художников тщательно изобразили каждую улицу — работу принимал лично маршал Василевский. Макеты, тактика ближнего боя, командиры готовили бойцов, словно Суворов, когда муштровал свою армию перед взятием Измаила.

«Во главе групп ставились опытные сержанты, тут роль играл именно опыт: то есть как закинуть гранату, как дать очередь в нужное место и как раз эти люди вели штурмовые группы вслед за танками», — говорит главный специалист научного отдела российского военно-исторического общества Никита Буранов.

Мобильные отряды, сформированные по новому принципу: саперы, огнеметчики, один-два танка, пехота. Борис Пирожков вспоминает, когда его танк вошел в Кенигсберг, улицы были усыпаны горами кирпича, жилые дома еще полгода назад стерла с лица земли английская авиация. Как в Дрездене полгода назад, так и здесь — на численности врага, бомбардировка мало сказалась.

«Они не громили, английская авиация, где укрепленные районы были. Они долбили по тем местам, где не было частей. А город-то улицы были баррикадированы», — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Борис Пирожков.

Из толстых башен врага выкуривали прицельными попаданиями снарядов прямо в бойницы — часть фортов даже после ударов 300 килограммовых авиабомб — продолжали сопротивляться. Но все чаще из окон и подвалов стали мелькать белые флаги, немцы выходили с поднятыми руками, издалека крича:

«Гитлер Капут, Сталин — гуд!».

«Комендант города генерал пехоты Отто Лаш он считает он пережил войну, даже написал воспоминания. Он считается таким символом, ну как бы можно сказать позором германской нации. То есть он не полег костьми вместе со своим гарнизоном в городе, не защитил его, так еще и сдал», — говорит главный специалист научного отдела российского военно-исторического общества Никита Буранов.

Именно он и подписал акт о капитуляции города. В стенограмме его допроса есть такие слова:

«Мы полностью потеряли управление войсками. Выходя из укреплений на улицы, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти и совершенно теряли ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид…»

Современным западным исследователям этой позорной страницы истории немецкой «военной машины» по душе другие записи — дневник главврача больницы Кенигсберга. Советских солдат он описывает как насильников и грабителей.

«Очень удивила их манера передвигаться. При необходимости они прибегали к помощи рук, передвигаясь на всех четырех конечностях».

Но указанные даты не совпадают с реальными оперативными сводками. Тогда советских солдат у больниц не было. Беспорядки же реально могли быть. И вот, кто мог гулять на улицах.

«В городе было 15000 иностранных рабочих, 20 концлагерей. И вот все это громадное количество людей вдруг получает свободу. Все это громадное количество людей не испытывает никаких теплых чувств к немцам», — говорит историк Олег Сдвижков.

У советских войск стояла другая задача. Ее хорошо помнит офицер Хиким Биктеев, который сразу после штурма был назначен в комендатуру города.

«Через 10-15 дней они начали выходить из своих берлог и вместе с нами — солдатами, офицерами они приступили к восстановлению мирной жизни в поверженном Кенигсберге», — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Хиким Биктеев.

И это в тот момент, когда Константин Близнецов уже летел в сторону Рейхстага. Танкист Борис Пирожков готовил свой Т-34 к штурму Берлина. А немецкое командование считало потери. 42000 убитых фашистов против 3700 советских солдат, хотя потери атакующей стороны в три раза выше, чем обороняющейся.

Наши герои и сегодня живут в теперь уже Калининграде, а название Кенигсберг осталось только на их медалях. В апреле 1945-го, когда их вручали бойцам уже ни у кого, даже у немцев не оставалось сомнений — «Победа за нами»!