«Онемеченные судьбы»: что стало с детьми, которых нацисты забрали для проекта Гиммлера

Заметили, как часто Владимир Путин в своей статье говорит о том, что рассекречивание европейских архивов — это шаг навстречу другу другу. Возможность пролить свет на неизвестные события Второй мировой. Докопаться до истины. По примеру того, как это делает Россия, ежемесячно публикуя закрытые некогда записи. Вот и перед скорбной для нашей страны датой, 22-м июня, Министерство обороны обнародовало документы о первых днях Великой Отечественной войны. Это оперативные сводки Генштаба, шифрограммы, дневники бойцов. Примечательный факт, по воспоминаниям офицеров, несмотря на тяжелейшее положение наших войск, на отдельных участках фронта Красной армии удавалось не только наносить урон противнику, но и одерживать первые победы.

Еще одно важнейшее событие, к которому всю неделю шла подготовка, это парад победы в Москве 24-го июня. В ночь с четверга на пятницу по Красной площади прошли более 14-ти тысяч военнослужащих и 200 единиц техники. Из-за пандемии предприняты повышенные меры безопасности. Участники репетиции тренируются в масках и перчатках. И ежедневно сдают тесты на коронавирус. А уже днем 20-го июня свою тренировку провели воздушно-космические силы страны. В небе над столицей пролетели 75 самолетов и вертолетов. И раскрытие архивов, и ежегодные парады Победы — это все дань памяти и акты сохранения исторической справедливости. Чтобы помнили… О великих подвигах и страшных преступлениях нацизма.

Многие слышали о чудовищной программе по выращиванию и воспитанию «расово чистых» детей, которых вывозили в Германию с оккупированных территорий. Организацию цинично назвали «Лебенсборн». В переводе с немецкого — «Источник жизни». Но о гуманизме и милосердии тут речи не шло. Недавно были рассекречены дневники Гиммлера, где всплыли ранее неизвестные детали этого бесчеловечного эксперимента. Виталий Чащухин о судьбе русских малышей, которых рейхсфюрер силой вывозил в Германию и делал из них истинных арийцев.

«Истинные арийцы» из советских детей

Его немецкая фамилия, как и принято в Германии, указана прямо на дверях дома.

«Добро пожаловать», — кроме этой пары ломанных фраз, ничто больше не выдает в нем русского. У кого-то двойное гражданство, у Фолькера Хайнике — две личности.

«Да, меня зовут Хайнике, но мое настоящее имя — Александр Литау», — признается он.

Свидетельство о рождении навсегда останется проштампованным печатью Третьего Рейха:

«Родился 17 октября 1940 в Оберберге». Подделка!» — констатирует Фолькер.

В действительности его родина — советский Крым. Впрочем, в памяти об этом навсегда врежется лишь одно — единственное воспоминание из детства.

«‪Я был в 10 метрах от мамы, группа нацистов взяла меня, и я больше никогда не видел свою маму. Затем меня увезли в концлагерь, для расовой сортировки. Многих детей даже особо не рассматривали, отодвигали влево и сразу убивали», — вспоминает Хайнеке.

‪Во время такого отсева только в Чехии 82 «отбракованных» нацистами ребенка были убиты в газовых камерах. Мальчику Саше из Крыма повезет пройти отбор.

‪«Голубые глаза, светлые волосы, крепок, вот так все замеряли», — вспоминает участник программы Лебенсборн.

‪Он оказался идеальным для гитлеровской Германии.

«Вот и сейчас — мне почти 80 лет, но я здоров не по годам. Я должен был стать воплощением арийской силы, лучшей расы мира. С той лишь поправкой, что на самом деле — я русский», — рассказывает Фолькнер Хайнеке.

Проект Гиммлера и германизация славян

‪Русский ребенок Лебенсборна, где все были по-особому равны как на подбор. Нацистский проект, который курировал один из главных деятелей Третьего Рейха Генрих Гиммлер. Это была — германизация славян.

«Гиммлер никогда не употреблял слово „арийский“ как синоним общеевропейского. Он говорил о нордических германцах. Подразумевал не сколько немцев, а всю германскую группу народов. Куда попадали и скандинавские, отчасти бельгийцы, голландцы. Это как некая предпосылка Лебенсборна, в частности объясняющая ту часть деятельности, которая была признана преступной, а именно похищение детей на оккупированных территориях», — сказал историк Андрей Васильченко.

‪На этом фото ‪Гиммлер лично проводит смотр под оккупированным в 1941-м году Минском. За судьбой двух мальчишек Кости и Паши Гарелика шеф ЭсЭс следил лично. Их судьба до сих пор неизвестна, хотя в фамилии поменяли всего пару букв, что уж говорить об остальных — тысячи измененных нацистами имен, документов и судеб.

«‪Я думаю, что многие даже не знают, что они не немцы. Их выкрали маленькими детьми, у них было строгое воспитание, из них выбили знания родного языка и заставили говорить по-немецки в надежде, что они забудут свое происхождение. Я полагаю, что в некоторых случаях это сработало», — считает Маттиас Майснер, председатель общества «Следы жизни».

«Я не знала что это такое. Я не понимала, почему я там оказалась»

Отряды Лебенсборн орудовали по всей Восточной Европе: ‪Чехия, ‪Югославия, ‪Польша. В 1943-м, разгар войны похищение детей фашистами участилось и на советских территориях.

«В первую партию попал мой старший брат, которому в тюрьме исполнилось шесть лет. Он по внешним данный подходил под будущего арийца. Голубоглазый светловолосый. Таким же в последствии оказался я. Мне было год и два месяца. Мамы, конечно, переживали плакали. Фашист подошел к моей матери и говорит: „Что ты орешь? Мы из него сделаем вот такого солдата фюрера“. И не поверите. У мамы немного отлегло. Значит будет жив, значит будут кормить. А там видно будет», — рассказал Владимир Мажаров, бывший несовершеннолетний узник фашистских лагерей, участник программы Лебенсборн.

‪Лидия Ходырева точно так же была насильственно изъята из белорусской семьи. Мать — в концлагерь, девочку — на перевоспитание по-гиммлеровски.

«Я не знала что это такое. Я не понимала, почему я там оказалась. Вроде меня должны были к маме вернуть. А меня забрали и больше не вернули. И оказалась я среди этих детей. Вот этот приют», — вспоминает Лидия.

‪Для системы Лебенсборн была отстроена целая сеть из домов «Матери и ребенка». В Норвегии и Дании, Франции и Бельгии и, конечно, непосредственно в фашистской Германии, столкнувшейся с большим количеством абортов: арийские матери-одиночки изначально должны были воспитывать в них наследников ССовцев.

«Гиммлер считал, что выведение арийской расы — его можно поставить под контроль государства. Кроме того, республика столкнулась с большим количеством абортов. И при изучении документов в архиве, Гиммлера эта ситуация сильно волновала», — объясняет Константин Сафронов, младший научный сотрудник института всеобщей истории РАН.

‪Так начался массовый вывоз детей с захваченных восточно-европейских земель для их последующего «онемечивание». Точная цифра жертв и пострадавших до сих пор не установлена — от 50 до 300 тысяч человек.

«Один из первых центров в системе Лебенсборна, он сохранился практически в первозданном виде и даже после войны это место не утратило своего медицинского назначения. Сейчас здесь отстраивают еще одну клинику. Идеальное место для возведения роддома. Вот только для нацистов это была самая настоящая людская ферма по производству и принудительному взращиванию арийского суперпотомства», — рассказывает Виталий Чащухин, собственный корреспондент.

«Ферма по взращиванию арийского суперпотомства»

На самом деле — то еще местечко. Именно здесь проходил один из нацистских маршрутов смерти — дорога в концлагерь Заксенхаузен.

«Фашизм тем плох, что пытался выбить здравый смысл из людей, чтоб они были командой и все — как скоты. Дал пряник — хорошо. Кнутом стукнул — больно, но знай свое место», — объясняет Виктор Мухамедов, бывший несовершеннолетний узник фашистских лагерей, участник программы Лебенсборн.

Можно себе представить, несмотря на живописные пейзажи и свежий воздух, в приютах Лебенсборна были отнюдь не курортные условия.

«Воспоминаний каких-то особых о жизни в этом приюте у меня нет, кроме плохих… Злой и очень не любившей нас воспитательницы немки, которая могла нас за волосы вытащить и отправить в карцер. В котором мне тоже довелось побывать вместе с крысами, без еды. Вода, кусок хлеба и все. Это за то, что я не по своей вине уронил кусочек хлеба со стола во время обеда», — добавил Владимир Мажаров.

Самые жестокие наказания были за отказ учить и говорить на немецком. Белорусская девочка Лида нашла единственный способ выжить в таких условиях — молчать, а если уж и сопротивляться, то внутри себя.

«На своем родном языке мы не говорили, только немецкий. Так как я не знала его, я молчала все время. Я не помню язык. Когда я там побывала потом, я оказывается понимала, что говорят, а говорить не могла, ну просто не хотелось», — вспоминает Лидия Ходырева, бывшая несовершеннолетняя узницы фашистских лагерей, участница программы Лебенсборн.

Судьбы бывших узников

Из Фолькера Хайнике нацистам удалось выбить все прошлое. Для него и сегодня не стоит вопроса: он немец. По дому развешаны портреты взявших его на перевоспитание граждан Третьего Рейха, он живет в их фамильном особняке, унаследовал семейный бизнес, не говорит по-русски и прекрасно понимает отношение других к себе.

«‪Германия не особо-то хочет иметь с нами дела, потому что мы — дети наци. „А, это те нацисты… Ну-ну!“ и так далее. ‪Но мы же дети Лебенсборна, нам было по два года или чуть больше; ‪что мы могли сделать?» — недоумевает Хайнике.

До последнего времени он не оставлял надежды найти свою настоящую семью, бывал и в Москве, и в Крыму, который считает своей Родиной. DVD с видами полуострова у Фолькера всегда под рукой.

«‪У меня есть жилье на юге Франции, там все выглядит очень похоже, но все равно не родное. Даже если пейзаж похож — это все равно не то. Родина — это Родина», — убежден он.

‪Остаться тем, кем ты являешься на сам деле, не забыть родной язык, свой дом, свою семью посчастливилось слишком немногим. На этом фото Владимир Мажаров со своим другом по приюту Владимиром Синегиным, который совсем недавно ушел из жизни как Питер Боу, бывший несовершеннолетний узник фашистских лагерей, участник программы Лебенсборн.

«Нет почти никаких данных обо мне и моем брате, нет никаких документов, подтверждающих, кто мы, но советские власти смогли как-то определить года нашего рождения: 1939-й для моего брата и 1937-й для меня. Мы вообще чудом выжили», — говорит он.

Те, кто их освобождал и возвращал домой, вот кто по-настоящему сразу же становился для них родными.

«Нами занимался капитан Захаров, мы его называли папа Коля», — добавляет Виктор Мухамедов.

‪Вот только в подавляющем большинстве случаев их возвращения домой никто не ждал, потому что и дома-то уже не было.

«Я раньше никогда не плакала, а теперь чуть что — у меня все время льются слезы. Я не стала больше никого искать, а что искать? Все, кто меня знал, кто обо мне помнил, уже никого нету. Если мне уже за 80 лет. Так что вот так», — сетует ‪Лидия Ходырева.

‪Нюрнбергский процесс по делу «о расовых учреждениях» после многомесячного расследования и допроса свидетелей, смог доказать лишь принадлежность верхушки проекта «Лебенсборн» к преступной организации СС. Большего осуждения «Гиммлеровских» фабрик по производству арийской расы так и не произошло, а за увоз детей с оккупированных территорий руководство Лебенсборна было и вовсе оправдано.