С широко закрытыми глазами: Украина становится крупнейшим в мире экспортером неонацизма

И еще раз повторюсь, помнить подвиг нашего народа мы должны всегда, чтобы ни у кого не было даже малейшей попытки принизить его величие. Как это делают в наши дни… на Украине.

Сегодня националисты могут позволить себе устраивать марши, чествовать преступников военных лет и уничтожать наследие Советского Союза. И делают они это с согласия официальных властей. Мы в России про это прекрасно знаем и не раз уже рассказывали. На этой неделе европейские политики, которые ратуют за всевозможные права и свободы, кажется, тоже наконец-то прозрели. Французские сенаторы увидели в Киеве военные тренировки детей под присмотром неонацистов.

И вот возмущенные чиновники пишут письма Макрону, большому другу Зеленского, с вопросом — как такое возможно в просвещенной Европе 21 века, пережившей ужасы нацизма?

Хочется сказать, раньше надо было думать. Роман Ишмухаметов о том, как неонацизм на Украине становится чуть ли не официальной идеологией.

Луганск. 22 июня. К увековеченному в бронзе смертельно раненному воину, которого уносят в небо журавли, люди несут цветы. Здесь лежит неизвестный солдат самой страшной в истории войны. И нет для луганцев большей ценности, чем ловить каждое слово тех немногих, кто пережил тот ад, а ветеранам горько и обидно.

«Теперь историю переделывают», — сокрушается ветеран ВОВ Григорий Пономаренко.

Одна страна — две истории. Это — Киев. По улице идет ветеран. Какой-то молодой человек — кидает в его сторону самый известный нацистский жест. И это — плевок в лицо каждому шестому солдату-украинцу в составе непобедимой Красной армии, благодаря которой сегодня существуем все мы, включая и Незалежную.

Это уже норма и реальность — шествовать по улицам по случаю годовщины создания дивизии СС «Галичина», солдаты которой жестоко и по-садистски в одном только селе Гута Пеняцкая, где жили поляки и евреи, убили 500 человек… и торжественно, едва ли не с государственными почестями, хоронить бывших эсэсовцев — Михаила Мулика, Ореста Васкулу из той самой дивизии.

До недавнего времени на Западе не обращали на все это внимания, но закрывать глаза больше нельзя. Французские сенаторы — были неприятно удивлены, увидев, как в Киеве представители нацбатальонов учили подростков собирать автоматы, продавали удостоверения личности нацистских солдат, символику Третьего Рейха.

«Население находилось на площади, где выступал певец-неонацист, у него висели неонацистские афиши, ну и конечно, оружие. Лично я считаю, что эта „свобода самовыражения“ неприемлема, потому что она оскверняет тех, кто пережил худшие времена. Когда ты смотришь на фотографии убийств, особенно на Украине, где люди погибали в мучениях, фото тысяч страдающих голых людей. Это неприемлемо», — говорит сенатор от департамента Атлантическая Луара Жоэль Геррио.

Пока французские сенаторы ждут ответа от МИДа Пятой республики, чтобы прояснить позицию министерства в отношении ультраправых радикалов, которые спустя 80 лет после великой отечественной проповедует идеи превосходства одной расы над другой, посол Украины в Германии Андрей Мельник демонстративно бойкотировал речь президента Франка Вальтера Штайнмайера, посвященную нападению Германии на СССР. Это были очень тяжелые, пронзительные и важные слова, в которых глава немецкого государства говорил о безусловной исторической вине перед всеми народами Советского Союза.

«Те, кто вел эту войну, убивали людей всеми мыслимыми способами, проявляя невиданные прежде жестокость и зверства. Те, кто был ответственен за эту войну, пытаясь к тому же обосновать свой националистический бред немецкой культурой и цивилизацией, ссылаясь на Гете и Шиллера, Баха и Бетховена, опорочили всю цивилизацию в целом, нарушили любые принципы гуманности и права. Война немцев против Советского Союза была варварством убийц», — заявил президент Германии Франк-Вальтер Штанмайер.

Мельник обвинил Берлин в недостаточном внимании к чувствам украинцев, как одной из крупнейших жертв Второй мировой. Но в Германии в отличие от Украины хорошо помнят и о Бабьем Яре, когда людей убивали только за национальность, за комсомольский билет или пионерский галстук. И о самой массовой бойне всей второй мировой войны — в деревне Корюковка, когда за два дня уничтожили семь тысяч женщин, детей и стариков. Тем поразительнее, что нацизм возрождается в стране, пережившей все его ужасы.

«Их организация, их вооруженность и их сплоченность этой фашисткой идеей, она всегда делала фашистов опасными. У нас проблема в том, что они прошли подготовку в военных лагерях, они научились стрелять», — считает депутат Верховной Рады Украины, сопредседатель партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» Вадим Рабинович.

Даже иностранные СМИ, всегда лояльные к украинской власти, кажется, начинают осознавать, что группировки ультраправых и хорошо натренированные бойцы из запрещенного в России нацбатальона «Азов» — никакие не защитники Украины от пресловутой российской угрозы, а самые настоящие неонацисты, которые продолжают в XXI веке исповедовать идеи превосходства одной расы над другой.

«За пределами Украины „Азов“* занимает центральную роль в сети экстремистских группировок, простирающихся от Калифорнии по всей Европе до Новой Зеландии, по данным сотрудников правоохранительных органов на трех континентах. И это действует как магнит для молодых людей, жаждущих боевого опыта. Али Суфан — консультант по безопасности и бывший агент ФБР, изучавший „Азов“*, подсчитал, что за последние шесть лет в Украину прибыло более 17 000 иностранных боевиков из 50 стран», — отрывок из статьи журнала Time.

Лишь страх и осознание того, что Украина может стать крупнейшим в мире экспортером неонацизма, кажется, заставляет Запад гораздо трезвее и адекватнее оценивать происходящие события. Ведь зараза эта легко может перешагнуть границы Незалежной и пойти по улицам Европы. Впрочем, говорить о коллективном прозрении — рано. Журналистка Анн-Лор Боннель считает, что многие ее коллеги предвзято освещают ситуацию на Донбассе, и жуткие кадры бомбардировки Славянска, например, никогда не показывали французские СМИ, а сами радикалы — угрожают журналистам, которые не поддерживают в конфликте их сторону.

«Я получала письма с угрозами от экстремистов, и мне давали понять, что в этом конфликте я заняла не ту сторону», — рассказывает журналистка Анн-Лор Боннель.

Образованный семь лет назад, состоявший тогда из горстки радикалов, сегодня тот же запрещенный в России «Азов» — мощная сила, со своей политической партией, издательствами, летними лагерями для детей, с тренировочными базами и арсеналами оружия. Сила, которая диктует свою волю всем и даже президенту.

«Они не были сильны в 33 году в Германии. Их не большинство, но их не было большинство в Германии. Но потом в Германии резко испарились все те, кто был против фашистов. И в любой стране, где их недооценивают, пожалуйста, мы получим фашизм. И остались одни нацисты. Что происходит сейчас? Да, они неорганизованные, но извините меня, эти неорганизованные группы захватывают центр города, ходят с фашистскими знаками, поджигают, рисуют кресты», — депутат Верховной Рады Украины, сопредседатель партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» Вадим Рабинович

Больше трех тысяч убитых мирных жителей, свыше семи тысяч раненых — итог развязанной против своих же граждан войны на Донбассе. Некогда большой шахтерский поселок Донецкое в ЛНР — сегодня пустеет. За семь лет люди привыкли к бомбежкам и обстрелам, привыкли прятаться в подвалах. Страх — исчез. Как и надежда на мирную жизнь.

«Мы сидим и раз прислухаемся! Да шож это такое?! Оно, видно, уже не прекратится»! — рассказывает житель поселка Донецкое Полина Кузьмичева

Восьмой год, в унисон говорят жители Донецкого — их истребляют. За русский язык, за право мыслить иначе, за иное видение развития родной страны.

«Это геноцид. Здесь нет российских войск. Здесь мы — украинцы. Мы здесь жили, работали, учились. Мы всегда разговаривали на всех языках», — считает житель села Донецкое Ольга Хуторная.

Президент Зеленский — признал неспособность урегулировать конфликт на Донбассе. А в качестве решения проблемы назвал полный разрыв всех связей Киева с регионом. При этом оговорился, что для такого радикального решения потребуется референдум. Смогут ли воссоединиться расколотые части страны, где в одной — за зигование ветерану нет никакой ответственности, а в другой — 22 июня по-настоящему трагический день — вопрос, скорее риторический. А вот тот, который требует четкого и быстрого ответа — долго ли еще Запад будет не видеть, не слышать и ничего не говорить о происходящих ужасах в самой большой стране Европы?

* — Запрещенная организация на территории РФ