Цискаридзе о женском образе в балете: Коля, ты на грудь мало обращаешь внимания

О спектакле «Тщетная предосторожность» с Николаем Цискаридзе в роли вдовы Симона стали говорить еще задолго до премьеры. Возвращение народного артиста РФ на сцену стало огромным подарком для поклонников. А тот факт, что Николай исполнит женскую роль вызвало еще больший интерес. О том, как он готовился к спектаклю и кто для него стал прототипом при создании образа Николай Цискаридзе рассказал 5-tv.ru в спецпроекте «ОтЛичная жизнь».

Я много что здесь придумал, и мне разрешили это делать. Я потом добавлял конечно, какие-то вещи, но я оставался в том рисунке, который мне разрешили.

На спектакль приходила, для меня, конечно, это самый большой был экзамен, когда пришла Алиса Фрейндлих. Я, конечно, очень волновался, когда Алиса пришла. И потом мы дома разбирали. Больших таких она мне замечаний не сделала. Она сказала, что вообще ей было абсолютно все понятно, что за каждой репликой все ей было ясно. И что говорит: «Коля, править только портить». Это было… Она не из тех людей, которые мне бы… Мне она бы сказала обязательно, если бы ей что-то было лишнее.

И потом через какое-то время пришла Ирина Ивановна Колпакова. И единственная из моих коллег, моя подруга Рита Кулик, прима-балерина Мариинского театра. Она мне очень смешно сказала: «Коля, ты на грудь мало обращаешь внимания. Женщины обычно, если у них такой большой бюст, они его поправляют». Я иногда стал так аккуратно это делать, потому что тоже перебарщивать нельзя.

А были какие-то женские образы, на которые ориентировались для того, чтобы создать образ вдовы Симона?

Мама здесь, мама. Потому что у меня мама была очень пышногрудая, и она была как раз в том возрасте примерно, в котором сейчас я нахожусь, когда я ее помню. И она была в таком соку, Я очень хорошо помню, что когда мы ехали к ней на работу или в театр куда-нибудь… В общем, она вызывала восторг у мужчин, у нее была такая немножко гитарообразная фигура.

И вот когда мне сшили костюмы, мы очень долго решали, какого размера у меня должна быть грудь. Но просто когда мы стали надевать это все, я им объяснял, что если у меня не будет груди с этим ростом, с длиной рук, это будет глупо. Ну, мама была пышногрудая, я им показал фотографию мамы. У мамы была очень большая грудь. Ну, вот мы примерно такое сделали.

Конечно. я что-то помню… Я уже живу в два раза больше, чем прожил с мамой. Почти в два раза больше. И, конечно, какие-то есть воспоминания: как она сидела. Вот сижу я абсолютно точно, как когда вот в третьем акте, как она обычно сидела. Но это я, пересматривая когда всех исполнителей, не увидеть, такого… Так, конечно, никто не делает. Как могла сесть только хорошо воспитанная женщина. Французская крестьянка так не села бы XVIII веке.

Там, допустим, я взял кусочек, где она гадает. Это абсолютная пародия на маму и на Раневскую, потому что мама потрясающе гадала. Это моя придумка. Я попросил положить карты. Я вот расклад делаю. Я по-настоящему гадаю. Сижу и раскладываю. Я знаю, я умею делать это. Я не умею гадать, но я умею делать расклад. Я просто знаю, как это было.

Ну, какие-то такие вещи, да просто. Ну вот мама и Раневская, наверное.

Полное интервью с народным артистом РФ и ректором петербургской Академии балета Николаем Цискаридзе смотрите на странице спецпроекта «ОтЛичная жизнь».