Ушел из жизни Габриэль Гарсиа Маркес

Им зачитывается весь мир. Давно болел, но смерть Маркеса всё равно стала огромной трагедией для миллионов.

Только в марте писатель праздновал день рождения, появился на публике. И вдруг всё. Началась тысяча лет одиночества и грусти, как сказал сегодня президент Колумбии, перефразируя одну из самых известных книг.

Наш корреспондент Ян Воскресенский о том, какой жертвенной была любовь Маркеса к литературе.

Он всегда хотел казаться старше своих лет. Пока наконец не достиг преклонного возраста. Полтора десятилетия назад заслуженный писатель вдруг начал подводить итоги в мемуарах. Но никто и не думал, что Маркес собирается подвести черту.

На родине писателя объявлен трехдневный траур. Он прославил Колумбию став первым и единственным нобелевским лауреатом в истории страны. Да и вообще первым знаменитым латиноамериканским писателем.

Он всю жизнь работал на электрической печатной машинке и при постоянной температуре, требовал, чтобы в кабинете было также жарко как на родине. Даже в Мехико, куда писатель переехал в конце 50, он постоянно включал обогреватель. Боялся упустить вдохновение.

Вот уже почти полвека как весь мир зачитывается его главной историей магического реализма.  «Сто лет одиночества» – Маркес изо всех сил сопротивлялся экранизации романа. Каждый должен  по своему представлять многочисленных  героев. Чтобы не потеряться в сюжете,  некоторые  читатели старательно вырисовывают генеалогическое древо семьи Буэндиа. Вот он настоящий латиноамериканский сериал, да и писатель как то в шутку признался в любви к мыльным операм. Чтобы написать «100 лет одиночества», маркес обрек себя на полуторагодовое заточение. И когда наконец поставил точку, у него не было денег, чтобы отправить рукопись в издательство. Пришлось заложить миксер и фен супруги.

В последние годы пожилой писатель кокетливо ворчал: «книга могла бы выйти и получше». Но в России Маркес стал вторым по популярности испаноязчыным автором после Сервантеса. А в Латинской Америке по тиражам его роман опережает только библия.

И это несмотря на то, что в захватывающем повествовании, что ни глава, то смертный грех. Протоирей Чаплин требовал проверить, не пропагандирует ли книга педофилию. Своеобразным ответом стала скандальная экранизация с участием  однофамилицы протоиерея Джеральдины Чаплин. С крамольным названием.

Откровенная повесть о пожилом любвеобильном   писателе стала последним художественным произведением Маркеса. И снова автобиографичный вымысел. И в преклонном возрасте Маркес  не стеснялся самых пикантных подробностей. Даже на вопросы о здоровье то и дело отшучивался – ну вот, я совершенно  скончался. Уж сколько раз его хоронили.  А он будто продолжал жить по своим таинственным манускриптам. Предаваясь забаве, придуманной, чтобы издеваться над людьми.