Писатель Евгений Водолазкин о цензуре, блогерах и новой книге — большое интервью

Евгений Водолазкин самый популярный российский писатель современности. По версии газеты Guardian, его роман «Лавр» вошел в топ-10 лучших книг мировой литературы о Боге. В конце прошлого года вышла новая книга — «Брисбен». О том, что вдохновляет автора, выяснил Юрий Асташов.

Про песни на книжной ярмарке

— Я боюсь, что это не слишком радостное событие для тех, кто поет. Просто я там выступал. А на ярмарках случается, что так говорят, танцуют. И кто-то зычным голосом стал петь и говорить стало невозможно. И тогда я предложил моим белорусским друзьям спеть «Купаленьку». Мы начали петь, и, кажется, от неожиданности даже те, кто пел рядом, они замолчали. Не ожидали такой прыти от российской делегации.

Как принимают русского писателя за рубежом?

— Вообще хорошо принимают. Писатель он наиболее беспристрастный свидетель того, что происходит в его стране. Если, допустим, обвинят прессу в пропаганде, причем с обеих сторон, то литература она редко бывает пропагандисткой. Почти не бывает. Серьезная литература пишется для своего народа. Для внутреннего употребления. И поэтому если кто-то хочет попробовать это блюдо извне, из-за рубежа — в этих текстах н найдет самое беспристрастное свидетельство о жизни, о тревогах, о чаяниях, наших проблемах, наших надеждах. Поэтому, я всегда бывая за границей и говоря с не очень дружественно настроенными людьми, я говорю — закройте интернет, выключайте телевизор, открывайте книги и там вы получите самую свежую и лучшую информацию о состоянии России.

О запрете русского языка в Европе

— Мне говорили люди, которые бывают часто в Эстонии и вообще в Прибалтике, что народ там настроен в целом доброжелательно. Я это почувствовал, когда был в Латвии. И с удовольствием поеду в Эстонию. Меня мой коллега пригласил. И я, несомненно, приму это приглашение. Что касается высказывания эстонского министра, то оно меня очень огорчает. Потому, что сейчас столько плохих слов, что нужно уже говорить хорошие. Война слов ни к чему хорошему не приведет. В Минске я говорил об этом с моим другом Павлом Басинским, который и прочтет этот диктант, он собирается ехать. Он исходит из того, что мнение человека, высказавшего абсурдную идею про опасность русского диктанта для эстонской независимости, что эта идея не отражает мнение большинства народа.

О новом романе «Брисбен»

— Это роман, который я писал довольно уверенно. Потому, что знаете — база у меня фактическая была очень надежная. Я взял свое собственное детство. И это придавало мне уверенности, потому, что уж никто не скажет, что так не может быть, такого не было. Я писал, с одной стороны даря своему герою факты собственной биографии, но с другой стороны — ни в коем случае не делая его собой. И я вспомнил такой детский эпизод — я когда-то снеговика нарядил в свою куртку и шапку с помпоном на него надел. И подумал — насколько же он не похож на меня несмотря на мою одежду. Так вот факты биографии — это одежда, а человек совсем другой. Он не превращается от этого в альтер эго. Вообще этот роман был хорошо принят и критиками и читателями. Он, по версии «Эхо Москвы», в рейтинге несколько недель занимал первое место по продажам в России. Меня это очень радует, потому, что, мне кажется, надо немножко всем успокоиться.

Бульварное чтиво — это не литература

Читайте также

Интервью c Cream Sodа: о создании трека «Kto ty» и лучших релизах 2018-го

— Если есть спрос — появляется и предложение. Я не думаю, что за месяц можно написать качественный роман. И, уж тем более, сколько-нибудь состоятельный в стилистическом отношении. Я не знаю, может быть что-то удается им. Дело в том, что я не читаю их романов. Мне трудно какие-то суждения высказывать. Я могу только априори сказать, что у меня бы не получилось за месяц и за год бы не получилось написать роман, которым я был бы более или менее доволен. Появляются иногда среди совершенно странных и безумных текстов, один-два хороших. Поэтому не исключено, что могут быть написаны. А почему я пишу страницу-две в день? Технически я могу писать и больше. Но я чувствую, как после страницы уходит энергия. Из текста уходит энергия. Он вроде бы складный, состоит из правильных слов, но вот того напряжения, которое было, текст имеет свое поле энергетическое, вот этого поля уже нет. И когда я чувствую, что оно оканчивается — я встаю из-за стола и занимаюсь какими-то более важными вещами.

О культуре и чиновниках

— Я сомневался, в общем — стоит ли? Я человек, существующий сам по себе, не вступающий ни в какие организации. Но я понял, что это нужно сделать хотя бы потому, что сейчас принимается очень важный законопроект о культуре. И каким мы его примем — таким он и будет на годы. Потому, что законы редко радикально исправляются. Этот закон помогать культуре. Он должен освободить людей культуры от, допустим, мнения отдельного чиновника. Что хочу, то ворочу. Вот этой позиции быть не должно. Должны быть четко регламентированные случаи, когда государство может вмешиваться, когда не может. А, кроме того, там есть возможность все-таки решать какие-то более частные задачи. Ведь все время какие-то проблемы возникают в области культуры. То у нас в театрах какие-то сложности, то писатели как-то заявляют о себе. И мне кажется, должна быть группа людей, которые все-таки влияют на власть со стороны культуры.

Про цензуру на эстраде

— На мой взгляд, здесь нужно кроме каких-то ужасных случаев, когда какие-то негодные идеи пропагандируются, нужно разрешать. Потому, что знаете, как говорил Жванецкий: «Есть очень хороший способ бороться с запахом лука изо рта. Не нравится — отойди». И здесь точно также. Не нравится тебе рэп — ну не ходи, не на тебя он рассчитан. Запрещать можно только то, что запрещает уголовный кодекс.

О текстах песен современных исполнителей

— Вы знаете, тексты ой-да ну… Я когда слушаю, мне кажется, что стоит человек с мешком слов, просто запускает руку и бросает… я не знаю даже на что их можно бросать. На нотный стан. Потому, что эти слова они пишутся чаще всего на готовую музыку. Хотя то, что звучит — музыкой тоже назвать трудно. Это печальное явление, потому, что люди думают, что так можно говорить, так можно строить предложение, так можно строить мысль. Но, что меня в неменьшей степени беспокоит — это то, что реклама перешла на стихи. Это просто катастрофа. Это стихи совершенно примитивные, совершенно дикого свойства. Особенно медицинская реклама. Реклама лекарств идет исключительно в стихах. И эти плохо рифмованные тексты по своему качеству даже хуже текстов эстрадных.

Про блогеров

Читайте также

Елизавета Боярская о возвращении на сцену, худсоветах и новогоднем волшебстве

— Я не говорил, что я их не люблю. Я говорил, что я для себя этого пути не вижу и не мыслю. Я, кстати, как-то представлен в блогосфере. Есть очень квалифицированный человек, зовут его Рамин Байрамов, он волонтер и он ведет мою страничку в Facebook, сайт мой. Но, я все-таки этим не занимаюсь. Я уважительно отношусь к людям, которые реализуют себя так. Я имею в виду блогеров. Блогер, как всякий человек пишущий — мне интересен. Потому, что человек пишущий он уже поднят на какую-то высоту. В сравнении с человеком не пишущим. Текст написанный он обладает своей магией и энергией. Поэтому тут все нормально. Другое дело, что блогер должен, как горят в известных кругах, «фильтровать базар». Когда блогер описывает, что он встает утром, чистит зубы, идет в туалет, умывается… это может быть интересно тому, кто его изучает. С антропологической точки зрения, с еще какой-то. Но в целом он не чувствует, что есть вещи, которые в общем никому не нужны. И вот это меня удивляет, когда я попадаю в блоги каким-то случайным образом.

О лучших писателях современности

— Вообще, я дам совет читателям, для того, чтобы не спрашивать, а самому выяснить. Это очень простой совет, но, мне кажется, как все настоящие вещи — действенный. Надо посмотреть шорт-листы основных наших премий и потом сопоставить их. Они в значительной степени пересекаются. И вот пересекающиеся вещи можно точно читать. Если премии с разной идеологией, разным жюри дают один текст, то это наверняка хороший текст. Собственно премии существуют для того, чтобы быть навигатором в море книг. И обычно эти премии не ошибаются.

Сам Евгений Водолазкин приступил к новому творческому трехлетнему циклу. Каким будет очередной шедевр автор пока не говорит. Но обещает удивить и даже поразить читателей.

Беседовал Юрий Асташов