Алексей Климушкин: «Город нас либо воспитывает, либо отвергает»

Я люблю Петербург за…

И не такие умы, как я, пытались это сказать и не сказали ничего. Во-первых, слово любовь — оно слишком пафосное. И то, что Пушкин сказал или то, что Бродский сказал — это маленькая толика того, как можно сказать про любовь-ненависть. Все совместно: ты за что-то любишь, за что-то ненавидишь одно и то же. Это такой глубокий вопрос из экзистенциализма. В 15 лет я бы ответил, сейчас я не отвечу.

Мое любимое место в городе…

Здесь никуда не деться — все мы родом из детства. Владимирский проспект, 15 — это моя родина, я там прожил до службы на флоте. Это то самое детство и юность. Это улица Рубинштейна, Владимирский проспект, улица Марии Ульяновой (теперь Графский переулок), это набережная Фонтанки, Аничков мост, цирк — это все до Летнего сада моя родина.

Самый интересный музей в Петербурге…

У меня был хороший опыт, когда в детстве с класса пятого по восьмой, папа водил по всем музеям, кроме одного, Арктики и Антарктики. Я все музеи обошел в детстве, потом в театральном институте на Моховой у нас лекции были в Эрмитаже. А сейчас — Главный штаб, потому что там моя любимая коллекция импрессионистов, там моя душа.

Жители Петербурга отличаются…

Я прошел службу в военно-морском флоте Советского союза, нас обижали и дразнили — ну, вы блокадники. Блокадный дух — это самое суровое испытание, он, наверное, генетически отложился. И сейчас рассказы бабушек самые страшные или родителей, которые пережили это, помогают не сойти с ума в сегодняшнем мире. Это такое… клин клином вышибают. Все ищут сейчас прививку от коронавируса, а вот прививка этого духа передалась — код блокады. Нам, с одной стороны, тяжелее. Мы мрачнее, потому что подсознательно знаем, какие-то гадости, которые происходят с человеком в такие минуты. Но в то же время мы любим Ахматову, поэтому у нас есть какая-то трагическая поэзия в душе.

Мне бы хотелось улучшить в Санкт-Петербурге…

Он нас улучшает в этом смысле. Город-то вечный. Пред этой красотою все — суета и дым. Он нас либо воспитывает, либо отвергает. Город либо принимает тебя и ты становишься его частью, либо держит тебя на дистанции, расстоянии, ты с ним на вы. Как бы я его не любил, у меня с ним отношения на вы. Я его очень уважаю, прислушиваюсь, иногда он меня чему-то учит. А улучшать не надо. Лучшее — враг хорошего.

В Петербурге обязательно нужно увидеть…

Те места, которые я перечислил — первичны. Это музеи, Летний сад, какие-то дворики, питерские колодцы (есть красивые и мрачные, готические), крыши — это отдельная история. Я Венецию открыл благодаря Иосифу Александровичу Бродскому. Для меня гидами становятся люди, которых я уважаю очень сильно, которые здесь что-то делали. Я бы советовал выбрать того, кто здесь жил, понять, где он жил, попытаться ходить по этим дворикам, набережным. В Петербурге — это Ахматова, Бродский, но не Петр I, нет, я бы, наверное, не пошел по его следам. У каждого свои люди, которых вы уважаете, в их следы нужно попытаться вступить, а потом уже отпочковаться, но сначала нужно полюбить через кого-то, кто тебе дорог.

Чаще всего в Петербурге меня можно встретить…

Это центр: от цирка до Итальянской, до Михайловского театра, до ДЛТ, тот же Невский проспект. Там как-то кружу-кружу, какие-то дела делаю. На Петроградке бываю. Очень красиво — Европа отдыхает. Но центр — это все мое.