Рудольф Фурманов: «Болит сердце за свой любимый город»

Я люблю Санкт-Петербург за…

Я родился в этом городе и не представляю ни дня жизни в другом городе.

Ты петербуржец, если…

Человек, которого должно волновать все, что происходит в Петербурге. Например, когда мне было 19 лет, я отдыхал в Суйде (поселок в Ленинградской области — Прим. ред.). Я проезжал заброшенную могилу Ганнибала! Дальше я доезжаю до Кобрино (деревня в Ленинградской области — Прим. ред.) и узнаю, что деревянный дом, где живет несколько семей — дом няни Арины Родионовны. И я, 19-летний комсомолец, иду в Гатчинский райисполком и говорю: «Почему у вас в таком состоянии могила Ганнибала?» И я добился: сделали музей няни Арины Родионовны! Петербуржец должен не любоваться красотами, а добиваться, чтобы город был лучше.

Это великий город, и это меня сегодня волнует, у меня болит сердце за все. За культуру города, за ломку старых домов, понимаете? Почему сносят старые дома, а не реставрируют — меня это волнует. Волнует музей Достоевского, музей Суворова. Болит сердце за свой любимый город.

Хочу улучшить в Санкт-Петербурге…

Хочу, чтобы культура была на высочайшем уровне, чтобы выпускали хорошие спектакли. Надо менять систему финансирования государственных театров — в лучшую сторону, естественно. Чтобы исполнитель нес ответственность. Понимаете, если театру или другим людям, которые занимаются искусством, дает деньги спонсор, он выдвигает свои требования: «Мне нужно так». Это неправильно. Я хочу добиться того, чтобы работодатель требовал от исполнителя то, что необходимо.

Жители Петербурга отличаются от остальных…

Если вы пойдете по Невскому проспекту и другим улицам города, я могу найти единицы настоящих петербуржцев. К нам же очень много приехало людей, которые стали петербуржцами. Подлинных петербуржцев осталось мало: люди умирают. Лихачев — да, петербуржец, умер. Гранин умер. Лицо, внешность, осанка, как человек идет, разглядывает проходящие мимо здания. Петербуржец — это отдельный человек, человек культуры.