Педагог Евгений Ямбург — об отмене ЕГЭ, учебе через TikTok, стрельбе в школах и буллинге

Как подготовить ребенка к школе? В чем плюсы и минусы инклюзивного образования? Как справиться с буллингом и что делать педагогу с проблемными детьми? Означает ли выход России из Болонской системы отмену ЕГЭ? На эти и другие вопросы ответил Заслуженный учитель России, академик РАО и директор школы № 109 Евгений Ямбург.

Евгений Ямбург
Педагог

— Какие качества должны быть у хорошего учителя?

— Прежде всего, надо любить детей. Тогда все приложится. Говоря об уровне квалификации, должен сказать, что сегодня учителям приходится осваивать множество новых компетенций. Недостаточно просто хорошо знать свой предмет. Помимо педагогического образования, специалист, будь он физиком или историком, должен прослушать курс по дефектологии и знать основы медицинской психологии. Это не означает, что учителя должны заниматься диагностикой здоровья детей (для этого есть специальные службы). Им важно понимать, как именно нужно взаимодействовать с разными детьми.

Дело в том, что современные поколения все чаще сталкиваются с проблемами здоровья. Причем на первом месте в этом перечне находятся психоневрологические заболевания. Взять, к примеру, случай с казанским стрелком. На самом деле, подобных инцидентов гораздо больше — стрельба в школах, детский суицид, буллинг и тому подобное. Мы намеренно не предаем их широкой огласке, поскольку пример заразителен. Но я привел в пример крайние случаи.

— Можете поделиться случаем из практики, когда педагог оказывается в тупиковой ситуации?

У меня есть знакомая-педагог, которая оказалась в крайне неприятной ситуации. Она пошла под суд за то, что совершила психологическое насилие над первоклассником. Во время урока он бегал по классу, кричал, мешал рабочему процессу — ни минуты не сидел на месте за одним делом. Выгнать непослушного ученика по инструкции нельзя, поскольку она будет нести уголовную ответственность, если ребенок убежит или сломает себе что-нибудь. Тогда учительница замотала ему рот скотчем, и это было зафиксировано на камеру.

У этого ребенка СДВГ (Прим. — синдром дефицита внимания и гиперактивности). У таких детей «шило в одном месте» и низкая концентрация внимания, поскольку в их мозгу между нейронами нет связи, а сигнал идет в 10 раз быстрее, чем у остальных. Как правило, этот диагноз выявляется уже в детском саду. Отмечу, что интеллект у таких детей нормальный, но из-за разрушенной эмоциональной сферы этот ребенок доставляет массу проблем. Тут учительницу можно понять — ведь ее никто не учил работать с детьми с СДВГ.

Сегодня подобных прецедентов становится больше. Это связано с тем, что нарушен естественный отбор. Если в XIX веке на Руси в обычной семье рождалось по 10 детей, из которых выживало четверо, то теперь мы чаще сталкиваемся с рождением недоношенных и больных детей. И это правильно, бороться надо за каждую жизнь. Тем не менее «кесарята» и дети с врожденными проблемами также должны получать знания. Для этого рамках проекта «УчимЗнаем» мы организовали госпитальные школы не только в России, но и Узбекистане, Таджикистане, Армении, Азербайджане, и Киргизии.

— Считаете ли, что дети с особенностями развития должны обучаться в тех же заведениях, что и обыкновенные ученики?

Инклюзивное образование — это мировой тренд. На этой идее я строю свою школу уже 46-й год (улыбается). Все это хорошо, но должен сразу обозначить, что есть коррекционные школы 7 и 8 вида, где находятся дети с очень тяжелой патологией. С ними должны работать клинические психологи, потому что ни педагоги, ни дети не справятся с ними. Дело в том, что содержание ребенка в коррекционной школе стоит дороже, чем в обычной. По этой причине их начинают закрывать, а детей с особенностями развития переводить в обычные классы. И здесь возникают трудности, поэтому экономить на содержании детей с дефектами нельзя. В противном случае может дойти до преступлений — а разве содержать уголовников в тюрьме не стоит денег? Когда же отклонения в развитии несущественные, то опасаться нечего. Лично мне жаль, что в последние десятилетия у нас в стране наблюдается тенденция дискредитации инклюзивного образования. Идея хороша, задача лишь — воспитать профессиональные кадры для эффективного результата.

Например, ребенок с таким диагнозом как ДЦП, если у него несложная форма болезни, может спокойно учиться в коллективе по стандартной учебной программе. Но, подчеркну, педагогов надо готовить к работе с такими детьми — успех очень зависит от их настроя. Представим ситуацию, в которой слабовидящих детей объединили со зрячими детьми — был дан такой приказ сверху. Один руководитель воспримет это как обузу и скажет коллективу: «Я обещал вам стадион, но теперь его не будет. Придется делать пандусы». Понимаете, как встретили этих детей? И другой подход, когда директор собрал всех детей вместе и предложил сыграть в шахматы в темноте. Ведь существуют даже рестораны, в которых при полной темноте люди острее ощущают вкус пищи. Тут то же самое. Мало того, что детей не делят по какому-то признаку, так они еще и получают уникальный опыт.

— В своей книге «Школа для всех» вы говорите об адаптивной модели для детей, как вы реализуете ее на практике?

В моей монографии я прописал три тезиса, которые включает в себя адаптивная модель. Первый — никто не обладает всей полнотой знаний о ребенке (ни педагог, ни дефектолог, ни психолог), второй — «тест неидеален, диагноз — не приговор» и, наконец, третий — каждый ребенок имеет право на чудо. Последний тезис вызвал бурную дискуссию в академической сфере: «Какое чудо?» Меня упрекали в «ненаучности». В свою защиту приведу пример из жизни. У меня был мальчик из коррекционного класса, который влюбился в девочку из лицея. Воистину, любовь творит чудеса — на фоне влюбленности у него начал развиваться интеллект! А еще — у него золотые руки. Представьте себе, на ее день рождения мой ученик сковал ей железную розу, почти как в «Золотой розе» Паустовского. Он захотел подарить ей выкованный цветок, забравшись на 22 этаж. Для этого мои педагоги-альпинисты даже подготовили снаряжение. Только вот соседи увидели — и донесли. Потом женщина из отдела по работе с несовершеннолетними настаивала, чтобы я уволил учителей. Я тогда решил, что ни за что этого не сделаю, потому что влюбленного юношу было не отговорить, а без профессионалов в этом деле он бы точно попал в беду.

— А как руководство школы работает с хулиганами, на поведение которых даже учителя постоянно жалуются?

По-разному. Если этот ребенок — социопат, то с ним должны постоянно работать клинические психологи. С такими детьми обычные педагоги в принципе не справятся. Это диагноз. Обычно они с младшего возраста ведут себя асоциально: издеваются над животными и так далее. Если же это обыкновенный хулиган, то его поведение связано с внутренними комплексами. Чаще всего его подвергают унижениям товарищи или собственные родители, поэтому в нем копится отрицательный потенциал — и случаются эмоциональные всплески, например, стрельба в школах. В обоих случаях в школах не должны оставлять это на самотек — с проблемными детьми должны работать специальные службы. Здесь особенно важно участие и вовлеченность родителей.

— Что делать, есть ребенок подвергается буллингу в школе?

Буллинг — вечная проблема. Здесь главную роль играют родители. Даже если они постоянно на работе, они должны заметить, что с их ребенком что-то не так — снизилась успеваемость, усилились перепады настроения или, наоборот, появилась замкнутость. Важно не пускать на самотек, а спросить прямо. Ребенок должен знать, что вы на его стороне что бы ни случилось. Учителя также могут быть неправы по отношению к ребенку, которого унижают в классе, и по глупости усугубить ситуацию. В случае травли важно демонстрировать уверенность и не обращать внимание на провокации, потому что такого человека обычно скучно травить.

По моему опыту девушки гораздо более жестоки, чем ребята. Был случай, когда девочка одолжила поносить чью-то дорогую вещь, а потом прожгла ее сигаретой. Так потом одноклассницы заставили ее лизать сапоги, да еще сняли это на камеру! Тогда я принял решение перевести девочку в другую школу, чтобы там она заново построила отношения с коллективом.

Некоторые мои коллеги идеализируют прошлое и говорят, что в советских школах не было травли. Это, конечно, не так. Достаточно вспомнить фильм «Чучело» Ролана Быкова. То же самое можно сказать и об элитарных британских школах, в которых все ученики дружат до конца жизни и хранят на память галстуки. Этот миф еще развеял Стивен Фрай, который рассказал и про буллинг, и про гомосексуальные связи в учебных заведениях.

Издевательства игнорировать нельзя, потому что отчаявшийся ребенок может совершить суицид. Иногда службам спасения удается вычислить по профилям в интернете потенциальных жертв и предотвратить ужасные последствия. Обычно после индивидуальных консультаций с родителями мы предлагаем ребенку обратиться к психологу.

— Как вы считаете, учителя должны принимать какое-то участие вне школы в жизни детей — общаться, заниматься дополнительно в клубах по интересам?

— Учителя никогда и не переставали этого делать: в период застоя, перестройки, «перестрелки» (смеется), в «золотые» нулевые или сегодня — педагоги водили детей на экскурсии, походы и театры. Дополнительное образование и основное — это сообщающиеся сосуды. Случается, что внеклассные кружки играют большую роль в жизни ребенка, чем весь педагогический коллектив. Ведь после выпуска из школы мы вспоминаем не уроки, а именно такие яркие моменты на факультативах.

— А вы непосредственно уроки проводите у детей?

Я и швец, и жнец, и на дуде игрец (смеется). А если серьезно, то я стал очень плохим учителем в том смысле, что из-за объема работы и командировок между Владивостоком и Калининградом я не так хорошо подготовлен к экзаменам. Это при том, что я историк, доктор наук. Зато я часто взаимодействую в сфере клуба — у меня есть свой театр, в котором я в качестве факультатива читаю лекции по истории кино для детей. Помню, как несколько лет назад я с ними ходил на «Аватар» Джеймса Кэмерона. Лично меня фильм не удивил, а вот детей — очень. Тогда я посоветовал им «Солярис» Тарковского — так и начались наши коллективные просмотры. Затем я рассказал им про биографический фильм «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину» Хржановского про Иосифа Бродского. Можете себе представить, когда я смотрел эту ленту в одиночестве, в зале было от силы пять таких же пенсионеров, как я. Зато потом все мои подростки разом заполонили зал. Мне удалось их так заинтересовать, что потом их родители меня благодарили за то, что у них с детьми появилось много тем для разговора. Вот так и налаживаются связи между поколениями! (улыбается).

— Как быть, если родитель настаивает в первую очередь заниматься уроками, а не проводить время на внеклассных занятиях?

Иногда такая «туннельная» позиция родителей опасна. Бывает, что взрослый ставит ребенку ультиматум, например, «получил два по физике — на хор не пойдешь». Где связь между физикой и хором? Разве было бы лучше, если бы он пошел колоть наркотики и водку пить? В таких случаях мы встречаемся с родителями и объясняем, что интерес к определенной сфере не зависит от успеваемости по предметам.

Сложнее, когда родитель экстраполирует на ребенка свои нереализованные мечты, например, стать врачом, а ребенок страдает, потому что ему интересна экономика и бизнес. А потом начинаются обвинения в предательстве и шантаж. Но ведь, на самом деле, заниматься нелюбимым делом — это катастрофа. Это сильно отражается на психике ребенка.

— А если у ребенка есть способности к чему-то, но его родители из неблагополучной семьи, то как ему может помочь педагог?

Порой с ними даже легче взаимодействовать, чем с детьми из благополучных семей. Как правило, такие дети обделены вниманием, поэтому стоит проявить к ним интерес и заботу — они последуют за тобой. Ты становишься для них кем-то вроде наставника. Если он потом даже попадет в тюрьму, то обязательно придет к тебе прощения попросить, а если женился, то придет представлять невесту и просить благословение. Вот как бывает (смеется)! И наоборот, есть отличники-лицеисты, которые получат все знания от тебя, но даже не зайдут поздороваться.

— Толерантно ли вы относитесь к тому, что сегодня дети больше времени проводят в интернете, чем за книгами?

Лично я не вижу в этом никакой трагедии. Книги или интернет — это дело вкуса. Не имеет значения, на каком носителе ребенок принимает информацию. Раньше книги тоже считали злом, потому что боялись, что у людей будет плохая память — ведь теперь нет нужды заучивать наизусть целиком поэмы Гомера! И потом книга сегодня приобретает другое значение. Вот, например, мои ученики любят сами делать авторские книги. Мне как-то они подарили мою книгу с обложкой «Ямбург Летающий» в духе Шагала. То есть они с креативной стороны смотрят на это. Более того, мои воспитанники даже неоднократно побеждали во взрослых конкурсах по оформлению книг.

— Повлияла ли пандемия на процесс обучения — стали ли дети заниматься хуже?

Есть люди, которые заявляют, что за два года пандемии мы потеряли целое поколение, что дети ничего не усвоили. Это неправда. Более, того за этот период мои ученики показали результаты на экзаменах лучше, чем в предыдущие годы. Прежде всего, условия обучения в едином образовательном пространстве должны быть равными для всех. Думаю, что в ближайшие годы будет интеграция обучения онлайн и офлайн. Особенно от этого выиграют дети-интроверты, а также учащиеся со слабым здоровьем и неявным аутистическим спектром. Зачастую они стесняются отвечать перед всем классом, а в работе с учителем один на один у них улучшается успеваемость. У меня такие ученики сначала вылезли из троек, а потом с четверок сразу перешли на пятерки. Комбинированный подход позволит часть заданий отрабатывать в электронном журнале, а остальное время педагог может посвятить трансляции «вечных смыслов», пробуждать их интерес к окружающему миру.

— Помогают ли современные технологии в обучении?

Конечно. Причем я, как член государственного совета по реформе образования, намерен уделить внимание, прежде всего, деревенским школам и добиться, чтобы там появился скоростной интернет. Недавно я столкнулся с тем, что местные жители просили вместо интернета выделить средства на канализацию, так как у них в поселке туалеты на улице. Все это важно, конечно, но они даже не осознают ценность интернета — ведь это позволит их ребенку помимо школы виртуально сходить в Эрмитаж или Лувр и выйти на связь с выдающимися педагогами. А вообще опытный преподаватель с помощью технологий может сделать урок интереснее — на уроках биологии научить измерять пульс и давление, а на занятиях по географии научить с помощью гаджета, как определить высоту горы и так далее.

— В Казахстане есть учитель химии, который объясняет науку через TikTok, как вам такой подход? Может ли педагог на уроках ссылаться на его видео, как на источник?

Да, это вполне нормальная практика. Видео ведь есть не только в TikTok, но и на других платформах. Это отличный, хотя и не единственный путь получения знаний.

— Объясните, почему в разных школах дети обучаются не по каким-то одним учебникам, а по разным?

Это уже не так, к моему сожалению. Сегодня существует федеральный набор учебников, и нарушать его нельзя никому. Но талантливому преподавателю учебник не нужен, потому что здесь главное быть «навигатором» или модератором по информации.

— Какие навыки важны для директора школы?

Если школа спортивная, то директор должен иметь отношение к спорту или хотя бы как-то разбираться в нем. Если учебное заведение с творческим или языковым уклоном — то же самое. Прежде всего, директор должен быть хорошим менеджером. Идеальное сочетание, когда он соединяет в себе еще и педагога. Он должен быть в курсе всего, что происходит на его участке — в школе, детском саду или классах дополнительного образования, потому что ему приходится равномерно распределять бюджет. Важно уметь жестко расставлять приоритеты. Если мы закупили дроны для досугового центра, то в будущем финансирование нужно выделить на детей дошкольников. Бюджет школы определяется количеством детей. На каждого из них отводится определенная сумма. Их нужно распределить так, чтобы хватало на зарплату учителям, ремонт, отопление, компьютеры. Все серьезно: в случае ошибки можно пойти под суд.

— Финансовые взносы в школах являются поборами или нет?

Обыкновенно взносы делают богатые родители и бывшие выпускники. Только надо сразу прояснить, что это никак не влияет на оценки ребенка. То есть они не мне, а школе помогают, а соответственно и своему ребенку. Здесь никогда нельзя работать с наличными деньгами: средства переводятся со счета родителя на счет школы. Директору очень важно быть финансово и юридически грамотным, но, к счастью, вопросы финансирования решает не директор, а Управляющий совет. Причем в каждом подразделении свой попечительский совет.

— То есть подобное финансирование не влияет на поступление ребенка в школу?

Никак. Я обязан брать детей, которые проживают в шаговой доступности от нашей школы. Не имеет значения, насколько богаты родители ребенка. Сейчас есть интернет, все прозрачно. Если бы подобное произошло — нас бы «закидали камнями».

— А помимо близости проживания к школе есть другие критерии? Например, высокие показатели на вступительных экзаменах, подготовительные классы.

Подготовительные классы входят в разряд платных услуг, но их посещение не дает гарантии, что мы возьмем этого ребенка в школу. Он может быть принят при наличии свободных мест, потому что, скажем, я не могу положить на одну кровать двоих детей.

— По каким критериям формируются учебные классы — по результатам испытаний?

Не только. Мы, например, стараемся, чтобы в коллективе было примерно поровну мальчиков и девочек. Также если в течение полугода некоторые первоклассники обгоняют сверстников по программе, мы переводим их во второй класс. Наши программы ориентированы на то, чтобы каждому ребенку обеспечить индивидуальную траекторию развития с учетом его способностей и физического здоровья.

— Нужно ли готовить ребенка к первому классу?

Для дошкольников ведущей деятельностью является игровая. Иногда я сталкиваюсь с тем, что родители ни разу не играли с ними в такие игры как «съедобное-несъедобное». Бывает, что ребенок-москвич ни разу не был ни в одном музее или театре, потому что для него форма отдыха — это барбекю на даче. Упущение родителей тут налицо. Всегда можно включить диск со сказками, песнями или обучающими лекциями про краеведение. В первом классе у ребенка должны быть развиты мелкая моторика и монологическая речь. Эти навыки, например, развивают чтение, заучивание наизусть стихотворений и игра на пианино.

— Выход России из Болонской системы отразится на учебном процессе? Ждать ли отмены ЕГЭ?

Никаких кардинальных изменений не будет, как и отмены ЕГЭ. Болонская система, как и ЕГЭ, были приняты в России для того, чтобы наши дипломы и о среднем образовании и высшем конвертировать в Европе. У нас с этим не вышло, но это не значит, что надо от нее отказываться. Нельзя делать резких реформ в вопросах образования. Демагогия о том, что в советское время экзамены были объективнее и дети не испытывали стресса — неправда. При советской системе я сдавал в школе 8 экзаменов в июне, а 4 — в июле. Разве это не стресс? И потом сегодня выпускники могут подать документы сразу в несколько вузов и даже платно.

Кстати, сначала я был против ЕГЭ, потому что вопросы были составлены некорректно и не определяли уровень знаний. Сегодня же, например, такие задания как эссе по истории или литературе помогают определить, понимает ли ученик, что Шекспир и Грозный были современниками или нет. А раньше тест больше походил на угадывание.

— Что думаете об Алисе Тепляковой, которая в 8 лет сдала ЕГЭ и поступила в МГУ? Вообще — как обучать детей-вундеркиндов?

У меня были такие дети. Их родителям я говорил, что обучение должно быть «не вверх, а вширь». То есть одаренный в музыке ребенок может освоить новый инструмент или заняться чем-то еще — живописью или спортом. Не нужно стремиться преодолеть траекторию по прямой — обогащайте их личность.

В случае с Алисой Тепляковой нет ничего особенного. Результаты у нее невысокие. На психологическом факультете, куда ее направил отец, на первом курсе преподают «сексопатологию». Как вы себе это представляете? Помимо теории студенту важно иметь социальный опыт, которого у Алисы в силу возраста нет.

В МГУ, конечно, все выводы сделали. Таких родителей, как ее отец, в педагогической практике называют сутяжно-патологическими личностями. Его подход напоминает секту. Что могу сказать? Кроме Алисы, в их семье еще 6 детей, которых отец также искалечит.

Вспоминайте строчки Пушкина: «Блажен, кто смолоду был молод». Все, что дети недополучают в раннем возрасте, потом приносит им страдание. Иногда некоторые вундеркинды потом сравниваются с другими ровесниками. В принципе одаренность — это шизоидность по шкале цикла теней. Этого не надо пугаться. Однако успеваемости таких детей может сопутствовать прострация, стресс и страшное разочарование. Увы, Бог что-то дает, а что-то и забирает.

— Какие преимущества у традиционного образования перед европейским?

До пандемии я был в Швеции. Моя коллега-учительница призналась мне, что успеваемость в музыке лучше всего у русских, индусов и китайцев, потому что шведских детей не принято перегружать. То есть они устают долго держать скрипку, скучают на сольфеджио и так далее. Изнеженность европейцев здесь не идет на благо ребенка. И еще свобода мыслить понимается ими очень широко. Мы называем вещи своими именами и не пытаемся интерпретировать факты. Неверно говорить, что Солнце вращается вокруг Земли — здесь не может быть личного мнения. Иначе получается эзотерика. К сожалению, мы тоже перенимаем этот подход, а ведь заимствовать надо самое лучшее.