«Мюзикл в России»

В нашей программе принимают участие:
- народный артист России Илья Львович Олейников
- композитор, заслуженный деятель искусств Александр Борисович Журбин.

Ника:
Мы еще не видели весь мюзикл, но вот мелодия «Свобода, свобода» - очень привязчивая (в хорошем смысле) музыка. А ведь очень трудно написать музыку, которую потом все будут петь.

Вопрос телезрителя:
Я считаю, что мюзикл – это новое направление оперетты. Оно, безусловно, несколько американизировано, так нельзя ли возродить старую хорошую оперетту?

Ника:
Но в данном случае у нас в гостях автор, создавший новое произведение, поэтому надо ли предлагать ему воссоздать «Летучую мышь»?

Вопрос телезрителя:
Он что, сам написал музыку?

Ника:
Более того, Олейников не только написал музыку, он не только автор и продюсер - он придумал весь музыкальный материал.

Олейников Илья Львович:
Я понял из этого звонка: я не смогу реанимировать Имре Кальмана, как бы я этого не хотел. Я думаю, что каждый жанр имеет свою точку отсчёта и точку умирания. Оперетта как жанр уже умерла. И, как правильно сказала Ирина, мюзикл это абсолютно американизированная оперетта, которая соответствовала тому времени, в котором мы сейчас живём.

Ника:
А если попытаться дать определение мюзиклу?

Олейников Илья Львович:
Это музыкальная форма, на которую положен некий драматический сюжет, но при этом звучание отличается от звучания классических опер, от классической музыки.

Ника:
Да, но при этом ещё существуют речитативные вещи, вне музыки.

Олейников Илья Львович:
Это, вообще-то, синтез танца, разговора и музыки. Причём в мюзикле все 3 составляющие должны делаться очень хорошо, в этом отличие американского мюзикла от оперетты. Если в американском мюзикле основа всего то, что актёр должен замечательно петь, танцевать и разговаривать, то в советской оперетте – актёр может не уметь ни танцевать, ни петь, ни двигаться.

Ника:
Мы так походя обидим все театры оперетты и музыкальной комедии в стране.

Олейников Илья Львович:
Все мы не обидим, бывают исключения, когда вдруг в каком-то театре появился синтетический актёр, который всё делает хорошо, но для оперетты это исключение. Конечно, были такие артисты как Ерон, Богданова-Чеснокова, но это, скорее, исключение из правил.

Вопрос телезрителя:
Мы смотрели этот мюзикл, хочу сказать – не видели ничего подобного. Это просто супер! Большое спасибо всем артистам.

Ника:
А у Вас есть опыт смотрения мюзиклов? Вам есть, с чем сравнивать?

Вопрос телезрителя:
Такое впервые! И музыка, и исполнение и трюков, и песен. После спектакля полчаса просто молчали, даже не могли ничего сказать друг другу.

Вопрос телезрителя:
Мы 5-го были в Лужниках на премьере мюзикла. Илюшенька, Вы, наверное, нас помните по фестивалю «Утро родины», мы Вас очень давно знаем. Мы были очень удивлены. Мы знали Илью как великолепного артиста, но как композитора! Большое Вам спасибо, Вы гениальный и артист, и композитор. Приезжайте к нам!

Олейников Илья Львович:
Я боюсь, что у нас мюзикл настолько габаритен, что он просто не вместится в Ваш остров Сахалин, вот в чём дело.

Вопрос телезрителя:
Наша страна сейчас в упадке, и вот этот жанр – мюзикл, я тоже считаю, это жанр американских пастухов и не достоин, в общем-то, России. То, что сейчас показали, талантами абсолютно не блещет, жалкая пародия, и я не согласен с тем, что старые жанры должны отмереть. Что же отмирают и остальные жанры, не только оперетта: и классика, и балет, и оперное искусство.

Олейников Илья Львович:
Понимаете, что происходит: оперетта мимикрирует и постепенно переходит в мюзикл. Обратите внимание: последние 15 – 20 лет, я не знаю, чтобы в мире появились новые оперетты, ну нет их. А мюзикл наоборот, с каждым годом набирает обороты. Я ни в коем случае не хочу своим волевым решением взять и отменить оперетту, потому что мне она не нравится. Я когда смотрел в Вене оперетту, это, конечно, это по сравнению, скажем, с Краснодарским театром оперетты, совершенно разные вещи, там это искусство, доведённое очень высокого уровня. Но это не более, чем эталонные спектакли, которые к этому жанру, к его развитию, никакого отношения не имеют. Оперетта постепенно уходит, и я уверен, что ещё лет 20 – и уйдёт совсем.

Ника:
Ну мы бы так не хоронили. Вот в опере как слушали Верди, так и слушают. И Кальмана слушают и будут слушать.

Олейников Илья Львович:
Да, какие-то образчики, вреде Кальмана, наверняка останутся, но вот театров оперетты или музкомедии не будет. Я говорю не про Петербург, а про Россию в целом. Их становится всё меньше и меньше, и не случайно.

Вопрос телезрителя:
Вот в мюзиклах все артисты танцуют и поют. Есть ли в России с этим проблемы? И где они готовятся?

Олейников Илья Львович:
В Америке, в Англии, там есть специальные школы, которые готовят исключительно артистов этого жанра. У нас подобного нет. У нас достаточное количество талантливых людей, другое дело, что они все разбросаны. Умение найти их и собрать всех вместе – это достаточно сложно, для этого проводится кастинг. Мы свой кастинг проводили в Белоруссии, не могу объяснить, почему именно там, так получилось. Мы отсмотрели около 250 артистов, из них мы нашли те 40, которые были нужны. И Януш Юзефович, которого у нас знают по мюзиклу «Метро», который ставит на Бродвее спектакли, сейчас он будет ставить там «Обратную сторону Луны». Когда он проводил кастинг, то был потрясён количеством в процентном отношении талантливых людей, практически каждый 5-й.

Ника:
К нам по телефону подключился композитор , заслуженный деятель искусств Александр Борисович Журбин. Когда мы заговорили о мюзикле, люди тут же стали вспоминать, что у нас есть оперетта. Можно ли всех примирить, назвав это музыкальным театром?

Журбин Александр Борисович:
На самом деле в Америке это именно так и разделяется: есть опера, есть балет, и есть музыкальный театр, к которому относится этот жанр, который как бы немного между жанрами. Я хочу сказать: во-первых, честно сказать, у нас в стране мало кто себе представляет, что мюзикл на самом деле не какая-то там новинка. Это искусство существует примерно 120 лет, у него есть своя классика, своя гигантская история. Создателями этого жанра являются такие композиторы, как Ричард Роджерс, Ирвинг Берлин, Джордж Гершвин, автор 40 мюзиклов, и т.д. Теперь по поводу премьеры, я на ней был. Илья, я тебя от всей души поздравляю. Это хорошая работа «Пророк». И я поздравляю именно тебя, потому что музыка там – лучший компонент, хотя это твой дебют.

Олейников Илья Львович:
Для меня это дебют и финал, потому что я больше в такую авантюру не ввяжусь.

Журбин Александр Борисович:
Жаль. Я бы тебе советовал, главная проблема - в драматургии, в стихах, во всём том, что относится к слову. Мне кажется, в мюзикле должна быть некоторая интегрированность текста, хореографии, стихов, музыки, должна быть очень глубокой. Здесь же очень хорошие музыкальные номера, но возьмите их отдельно – они сами по себе тоже хороши. Вырвите из контекста – они тоже хороши. Здесь нет строгой зависимости между текстом и музыкой, нет прямой связи.

Ника:
Александр Борисович, извините, что Вы заканчивали?

Журбин Александр Борисович:
Я, вообще-то, закончил 2 консерватории и аспирантуру.

Ника:
Вот! И Вы очень хорошо представляете, что такое форма.

Олейников Илья Львович:
Я хочу сказать тем, кто не в курсе, чтобы они хорошо понимали, что Александр Журбин – это, по сути дела, автор первого советского мюзикла. Тогда это называлось рок- опера, кажется это 1975-й год. Я помню, в ДК Кирова был первый спектакль, было ощущение шока. Я сразу начал петь мелодию оттуда: «Орфей любил Эвридику, какая странная история», потом я подумал, мне стало страшно, что руководство всю эту историю похоронит, тем более учитывая Ленинградский обком, страшный молот.

Журбин Александр Борисович:
Это, действительно, был драматический момент в моей жизни.

Олейников Илья Львович:
Это был переломный момент.

Журбин Александр Борисович:
Хочу вспомнить Андрея Павловича Петрова, он был тогда мощным защитником этого жанра, он поддержал, и благодаря ему всё состоялось. Илюша сказал, что больше не хочет этим заниматься – это очень жалко. Он оказался очень талантливым и ярким композитором. Мюзикл – это очень важно. Я, например, написал 40 мюзиклов.

Ника:
В связи с этим вопрос. Сначала я прочитаю, о чём мюзикл «Пророк», как у меня написано: музыкальная притча, рассказ о вечном, раскрывающий перед зрителем сложные проблемы гуманистических нравственных ценностей. Это к вопросу о серьёзности произведения. Но Вы поставили мюзикл «Чайка» и рок-оперу «Униженные и оскорблённые». Вам не кажется, что люди хотят чего-то такого, почему любят оперетту: потому что это перья, несчастная любовь и т.п.

Журбин Александр Борисович:
Мой последняя работа – это как раз оперетта, она называется «Брак по-французски», весёлая оперетта, она уже идёт в 4-х театрах России. А «Униженные и оскорблённые» - это серьёзный мюзикл, а, скажем, «Вестсайдская история» - это ещё более серьёзный, а «Человек из Ламанчи» - это Дон Кихот и т.д. Мюзиклу можно всё. И как раз хорошо, что Илюша написал на серьёзную тему. Но Вы назвали несколько моих первоисточников, а я назову ещё. Я написал мюзикл по Набокову, по Бабелю, по греческим мифам и т.д. Во всех великих мюзиклах есть замечательный литературный первоисточник: или он скрытый, как например, в «Вестсайдской истории» - это на самом деле «Ромео и Джульетта», или совершенно открытый, как в «Человеке из Ламанчи». На Бродвее ставится бесконечное количество мюзиклов, в сезон происходит около 20 премьер. Они все замечательные. Я последний раз смотрел «Русалочку» по Андерсену. Колоссальный спектакль, стоит 15 миллионов долларов. Это целый мир, который для нас пока ещё совершенно закрыт.

Вопрос телезрителя:
Вопрос из Челябинска по поводу репертуарного театра. Анна Юрьевна: в Челябинске подготовили и поставили мюзикл «Вождь краснокожих» в местном маленьком театре, причём билет стоил дёшево: 30-90 рублей. Вопрос: почему «Пророк», масштабный мюзикл, не ставится в репертуарном театре, в маленьких театрах.

Журбин Александр Борисович:
Это совершенно разные жанры. Например, у меня в Москве идёт 6 мюзиклов в репертуарных театрах, т.е. 2 раза в месяц они играют. Но это к жанру мюзикла никакого отношения не имеет. Это должно играться каждый день, и народу должно быть не 300-400 человек, как в репертуарном театре, а много. То, что сделал Илья – это гораздо ближе к настоящему бродвеевскому мюзиклу. Но они тоже должны играть каждый день, но это пока не получается. Правильно, Илья?

Олейников Илья Львович:
Да, к сожалению, Петербург – очень маленький город, для того, чтобы здесь каждый день играть спектакль. А поскольку то, что мы придумали с Николаем Дубчиным, это автор сценария, там 12 т аппаратуры, там декорации монтируются 2-е суток, там огромное количество спецэффектов, которые требуют очень большой площади.

Ника:
А нельзя было написать что-нибудь поменьше? Камерную историю печальной любви?

Олейников Илья Львович:
К сожалению, я когда размахнулся, понял, что мне замахиваться обратно не хочется, и поэтому у меня размах становился с каждым днём всё шире и шире. А когда приехал Януш Юзефович и всё это дело прослушал и придумал уже этот спектакль, его, наверное, можно было сделать более компактным, но мне настолько захотелось, чтобы всё, что придумал Януш, имело место, что ничего не стали резать.

Ника:
Вам нельзя быть одновременно и композитором, и продюсером.

Олейников Илья Львович:
Да, он такой большой, что с трудом вмещается даже во Дворец спорта.

Вопрос телезрителя:
Наталия: Существуют мюзик-холлы, а они для чего нужны? Александр: а мне интересно узнать, можно ли ставить в мюзик-холле постановки классических произведений, например, «Война и мир»?

Олейников Илья Львович:
Мюзик-холл никакого отношения к мюзиклам не имеет.

Журбин Александр Борисович:
Существует мюзикл «Отелло», наверное, можно написать мюзиклы «Война и мир» и «Анна Каренина», «Воскресенье», всё, что угодно. Для этого просто нужны талантливые авторы, и прежде всего, талантливые драматурги и либреттисты., потому что качество слова, а не музыки – это первое, с чего начинают.

Ника:
А может, лучше книгу почитать?

Олейников Илья Львович:
У «Войны и мира», в общем, либреттист неплохой, он справился с задачей.

Журбин Александр Борисович:
У нас существует путаница: Мюзик-холл и мюзикл. Мюзик-холл – это, вообще, совсем другое, это ревю, это кабаре, это красивые девушки.

Ника:
Вот в Петербурге стоит здание, используется как концертная площадка, Мюзик-холл жанр, как я понимаю, уже умер. Так нельзя ли использовать здания для Мюзик-холлов для развития уже теперь мюзиклов?

Журбин Александр Борисович:
Это было бы правильно. Если бы Ленинградский Мюзик-холл поставил несколько серьёзных мюзиклов и привлёк туда народ – это было бы здорово.

Олейников Илья Львович:
Вот Януш Юзефович мне, кстати говоря, предлагал поговорить с Матвиенко и предложить ей сделать в Петербурге первый в России театр мюзикла. Там бы поставили «Пророка», «Метро»и др. Но я до Валентины Ивановны ещё не дошёл, я её пригласил на спектакль, она сказала: «Конечно».

Вопрос телезрителя:
Я знаю, что постановка подобного зрелища требует огромных финансов. Вы, наверняка, потратили много и своих, и чужих денег, и наверняка, влезли в долги?

Олейников Илья Львович:
Зря Вы задали такой вопрос, потому что у меня было такое хорошее настроение. И Вы меня ввергли в настоящее. Дело в том, что всё, что у меня было плюс то, что я смог наодалживать у своих, слава Богу, богатых друзей, всё это ушло туда, как в бездонную бочку. Ноя как-то об этом не жалею, потому что, во-первых, я сумел воплотить свою мечту, я сумел увидеть её воочию.

Ника:
А похоже то, что ты увидел, на то, что хотел увидеть?

Олейников Илья Львович:
Да, абсолютно похоже, и, главное, абсолютно совпадает моё представление о том, как этот спектакль должен приниматься , с тем, как он принимается на самом деле. Потому что я помню, когда я начал писать эту музыку, ещё не было ни либретто, ничего, я говорю Ирине, это моя жена, представляешь, и вот закрывается занавес, звучат финальные аккорды, зал стоит и кричит: автора, автора! И я выхожу. Я выхожу и делаю вид, что мне всё это безумно лестно, но на самом деле абсолютно привычно. Вот такие картинки я себе рисовал. И когда это случилось воочию, первый раз в Минске, где была премьера, потом в Ленинграде, потом в Москве, когда это всё абсолютно совпало, я в этот момент был абсолютно счастлив.

Ника:
Но всё-таки к теме. Эта притча, почему такая сложная история? Можно было взять историю попроще, на потребу молодёжи, про любовь, про секс, ещё про что-то.

Олейников Илья Львович:
Она и про любовь, и про секс. Там и то, и другое занимает одно из первых мест. Даже по этим фрагментикам, которые мы прослушали, там есть такое «танго равнодушия», просто «танго порока», это абсолютно порочное танго, поскольку сам пророк, которого я играю, он не пророк – он лжепророк. И он проповедует совершенно аморальные принципы. А поскольку зло всегда очень красиво обёрнуто и очень обаятельно, значительно проще начать курить, чем бросить, скажем так. Конечно, когда начинаешь вкратце рассказывать этот сюжет, ощущение, что это какая-то сложная заумная история. На самом деле она совершенно не заумная. И вот эти претензии, которые Саша выразил по поводу сценария. Дело в том, что если бы Коля писал какую-то драматическую пьесу, то он писал бы её совершенно по другим законам. Тут он писал историю для мюзикла, где всё должно быть очень рельефно: зло – это зло, добро – это добро. Это мазки, просто обозначения.

Вопрос телезрителя:
Речь шла о том, есть ли мюзикл у нас, в России. Есть Наши дети учатся в детской школе искусств имени Верстовского. У них в субботу будет премьера рок-оперы по рассказу Бредбери «Один день». Они готовили свою рок- оперу целый год, они жили этой оперой. Этот рассказ именно о подростках. Они, подростки, сами будут играть в этой опере. Музыку написал Максим Самойлов – это композитор, который помогает нашему театру расти, жить, существовать.

Ника:
То есть молодые артисты комфортно себя чувствуют в этом жанре. Может действительно, должны меняться поколения и с ними жанры.

Олейников Илья Львович:
Ну почему? Ведь в России были замечательные мюзиклы, как, например, Сашин «Орфей и Эвридика», «Юнона и авось».

Ника:
У «Юноны и авось» много составляющих успешных: там Рыбников, там режиссура, там задействованы актёры Ленкома.

Олейников Илья Львович:
И это единственный мюзикл, который в России существует с 1982 года, т.е. уже 25 лет. Дело, значит, не в поколениях, а в качестве спектакля. И очень важен бренд, в данном случае им стал Ленком.

Ника:
А как получилось, что главную роль исполняешь сам? Равного по рангу артиста не нашлось?

Олейников Илья Львович:
Нет, я хотел предложить эту роль Мише Боярскому, но не успел ему об этом даже сообщить. Во-первых, потому что, когда мы начнём репетировать, месяца через полтора я ему покажу материал и предложу. Но когда начали репетировать, Януш Юзефович сказал: пророка будешь играть ты, а старика, который к нему приходит, будет играть Коля Дуксин, т.е. автор сценария. Я-то хотел, чтобы играли Боярский и Басилашвили. Как-то Януш быстро наступил моей этой мечте на горло. Получилось так, что этот мюзикл уникален тем ещё, что авторы, которые его написали, ещё играют и две главные роли. Но, кстати, я от этой мысли не отказываюсь, потому что я всё-таки хочу Олега Басилашвили.

Ника:
Надо сделать второй состав.

Олейников Илья Львович:
Второй состав будут Боярский и Басилашвили, а третий уже наверное, Николсон и, допустим, Дастин Хофман. Это уже совсем на периферийных площадках.

Вопрос телезрителя:
Екатерина опасается, найдутся ли зрители, чтобы приходить на все показы «Пророка», и спрашивает о том, насколько долго сможет мюзикл продержаться, потому что один раз сходят люди, второй, а потом люди закончатся, потому что по её мнению, аудитория у мюзиклов пока в России небольшая. И тут же противоположный вопрос от Евгения: будут ли гастроли по России? Антонина спрашивает: помешала или помогла телевизионная слава при подготовке спектакля?

Олейников Илья Львович:
Я скажу честно, когда мы этот мюзикл писали, нам хотелось, чтобы получилась некая история, в которой будет совершенно неважно, буду я там играть или нет, будут там звёзды или нет. Нам хотелось, чтобы произведение было самодостаточно, существенно само по себе, без присутствия знаменитостей. И мне кажется, что Януш поставил спектакль именно так, когда совершенно неважно, кто там играет, важно, как это всё поставлено, и что видит зритель.

Ника:
Загубил вопрос, оказался слишком скромным. Теперь вопрос : хватит ли зрителей и сроков. Я так понимаю, что спектакли идут блоками.

Олейников Илья Львович:
Питер – город небольшой, порядка 5 миллионов, поэтому играть здесь каждый день в таком зале как Ленсовета совершенно бессмысленно, потому что 1800 зрителей. Я бы хотел, чтобы этот спектакль стал таким же брендом Петербурга, как , скажем, БДТ, как оркестр Темирканова, как Борис Эйфман, чтобы приезжающие в Питер смотрели это, «Пророка» и как играет «Зенит», это, естественно, святое.

Ника:
А с гастролями пока совсем тяжело?

Олейников Илья Львович:
Дело в том, что он в перевозке становится ещё дороже. Но тем не менее, мы надеемся, что мы его раскрутим до такой степени, что каждый город будет считать для себя престижным пригласить его в гости. И за счёт спонсоров это можно решить.

Вопрос телезрителя:
Во-первых, я хочу пожелать успеха новому мюзиклу, но хочу напомнить, что в нашем городе есть традиция мюзиклов. Вы забыли о тех спектаклях великолепных музыкальных, которые были написаны Колкером и Рыжовым по Сухово-Кобылину, потом по американскому материалу, я не помню названия, великолепный был спектакль про армию, сатирический. Нашему городу надо бы поддержать эту традицию. Очень здорово, спасибо, успеха Вам!

Вопрос телезрителя:
Илюша, обращаюсь в первую очередь к тебе, это Женя Моргунова.

Олейников Илья Львович:
Женечка, здравствуй дорогая!

Вопрос телезрителя:
Поздравляю тебя с премьерой! Желаю тебе больших успехов! Я очень рада за тебя. Был разговор такой, что в нашем городе Мюзик-холлы, ещё что-то такое. Хочу напомнить: в 1971 году на базе филармонии была создана не оперетта, не Мюзик-холл, а как бы в концертном исполнении написал такой композитор Юрий Семёнов, очень талантливый человек. И была исполнена вещь Маршака «Кошкин дом», замечательная вещь, я играла там кошку. Нам тогда не повезло: мы показывали премьеру в Октябрьском зале, потом позвонили наши партийные деятели, что за кошки, что за свиньи в таком зале, и нас закрыли. И на этом всё закончилось. Я к чему говорю: Илюша, рада за тебя, что у тебя всё получилось, что ты сделал всё это вовремя, настало то время, когда можно всё.

Вопрос телезрителя:
Меня зовут Людмила Николаевна, я хочу сказать об отношении к спектаклю. Первоначально приятно, всё прекрасно: декорации и всё. Но во втором отделении мы были оглушены звуком, напором звука. Мы сидели на 10-м ряду, и во втором отделении так был усилен звук, что у нас просто заболела голова.

Олейников Илья Львович:
Это акустические особенности этого зала ДК Ленсовета. Второе: мы над этим вопросом долго думали, сейчас мы взяли другую аппаратуру, более качественную. И с 27 по 30-е мы играем в ДК Ленсовета, где всё будет звучать так, что приезжайте, приходите в 10-й ряд, Вам будет крайне комфортно.

Вопрос телезрителя:
Я знаю, что Илья Олейников не владеет музыкальной грамотой. А как же Вы перенесли всё это на бумагу или на носители какие-то?

Олейников Илья Львович:
Это так. Но дело-то ведь не в том, умеешь ты их писать или нет, главное, что ты слышишь эту музыку, важно, чтобы она к тебе приходила. Играть-то я могу, я играю на рояле, на синтезаторе, у меня есть компьютер, есть семпл. Я не то что писал нотками одним пальцем, нет, я даже делал черновые оркестровки, чтобы оркестровщики потом понимали, что я от них хочу конкретно. Фонограмму писал польский оркестр радио и телевидения, записывал 2,5 месяца. Януш написал оркестровки, и он же дирижировал. Он мне сказал потрясающую фразу. Когда я ему позвонил, он говорит: Илья, дело в том, что вот этот оркестр, которым я дирижировал, они привыкли, что когда я дирижирую, я дирижирую тем, что я написал, своими произведениями. Поэтому, когда они сыграли последний номер, они встали, устроили мне овацию, сказали: маэстро, Вы написали потрясающую музыку. Он им сказал, что эту музыку написал не он, а один артист из России. Тут они были абсолютно посрамлены.

Ника:
Благодарю за сегодняшнее посещение и беседу. Удачи премьерному спектаклю «Пророк»с 27 по 30-е!