«Идём на Восток!»

Ника: Добрый день. Как всегда по будням в это время в эфире программа «Открытая студия». Как всегда мы приветствуем вас в прямом эфире в нашей знаменитой Открытой студии в центре Петербурга.

Гость в Петербурге: директор Центра стратегических разработок «Северо-Запад» Владимир Николаевич Княгинин.

Гость в Москве: член Комиссии по региональному развитию Общественной палаты РФ Алексей Викторович Чадаев.

Ника: Если в вашем статусе позволено говорить честно, насколько велика опасность потерять часть Дальнего Востока?

Княгинин Владимир Николаевич: Статус мой экспертный, мне позволено высказывать свое мнение. Мы, так или иначе, не смотря на то, что находимся в Петербурге, работаем с Дальним Востоком достаточно плотно. Я могу рассказать свои впечатления, наблюдения, как обычного приезжего, и могу сказать, как эксперта, работающего с экономическими и геополитическими проблемами. По моим представлениям, Дальний Восток все равно остается российским, какой-либо угрозы утраты Дальнего Востока на сегодня нет. Я думаю, что на протяжении жизни этого поколения, лет 25 мы можем не волноваться по поводу того, что Дальний Восток как-то ментально будет отделяться от большой России. Был период, если помните, это были 20-е годы прошлого века, это была дальневосточная республика, но этот опыт как-то не закрепился…

Ника: Я понимаю, что склонности к сепаратизму внутри русского населения, живущего на Дальнем Востоке, к счастью, нет. Давайте несколько минут посвятим честному разговору о том, что довольно серьезно убывает русское население, и довольно серьезно прибывает китайское население. Есть ли в этом какая-то угроза для страны? Как вам кажется?

Княгинин Владимир Николаевич: Что касается русского населения, то, если мне память не изменяет, за прошедший с начала 90-х годов период, уехало примерно 20% населения Дальнего Востока. Это действительно много, учитывая, что Дальний Восток был населен фрагментарно. Звучит это трагически, когда мы смотрим на карту и рассуждаем о судьбах конкретных людей. Так сложилось, они вынуждены были уехать и для некоторых это личная драма. А если мы смотрим на карту, то понимаем, что само население концентрируется у нас в приграничье, вдоль Транссиба, есть слабые очаги расселения, где были какие-то административные центры. В общем, считать, что, например, этнический состав населения поменялся – нет, ни в коем случае. Дальний Восток сейчас торгует в большей степени с зарубежьем, вот это да, это сложилось. Да, для многих посещение того же самого Китая проще, чем доехать до Москвы. Это точно существует. В принципе, если мы сравниваем цифры посещения, как мне помнится по Владивостоку, с которым мы достаточно интенсивно работаем, туристы, включая гастарбайтеров, составляют около 150 тысяч в год – это максимальные цифры. А, например, наше посещение Суйфуньхе – это торговый городок, стоящий на границе, по китайским данным, там зашкаливает за 500 тысяч ежегодных посещений. Китайцы же после этого не считают, что они потеряли Суйфуньхэ, хотя там русская речь слышится повсюду, китайцы разговаривают уже по-русски. Но с этой стороны границы это же не выглядит, как будто мы завоевали Суйфуньхэ.

Ника: Я согласна, что возможно это такое нагнетание каких-то слухов со стороны тех людей, которые не очень разбираются, не очень четко себе представляют, как это представляете себе вы.

Звонок телезрителя: Я звоню из Владивостока. Мы хотели бы прокомментировать, что говорят, что у нас очень много китайцев. Нет, китайцев у нас не так много, это проблема больше надуманная СМИ. У нас больше выходцев из Средней Азии. Их в последнее время очень много, больше, чем китайцев. От китайцев проблем нет, потому что это рабочая миграция, это те, которые приезжают на стройки и приносят благо для региона. Это рабочая сила и вопросы с ними решаются очень просто. Когда был небольшой период по ограничению китайской миграции, то их уменьшили буквально за 2 недели в регионе. Это не проблема для региона, а даже благо для развивающегося региона на окраине страны.

Ника: А в чем проблемы?

Звонок телезрителя: Благодаря Владимиру Владимировичу наши министры стали хоть у нас появляться. А вообще, министры в нашем регионе бывают так редко. И еще проблема – это авиабилеты к нам. Почему авиаперелет из Голландии до Южной Кореи стоит около 600 долларов, а из Сеула до Владивостока – 500 долларов? Если вы представляете себе географию, то разница примерно в 6 раз, а цена примерно одинаковая.

Ника: Наверное, это министров и останавливает.

Звонок телезрителя: Я звоню из Воронежской области. В 2000 году я переехал из Благовещенска-на-Амуре в Воронежскую область. Смотрю, что здесь очень много наших дальневосточников приезжает, живут от 5 до 7 лет, разворачиваются и уезжают обратно. В Благовещенске швейная фабрика разграблена, вместо нее сейчас огромный торговый центр. Завод «Амурэлектроприбор» уничтожен, спичечная фабрика уничтожена, хлопкопрядильная фабрика уничтожена и можно продолжать этот список до бесконечности. В городе Комсомольск-на-Амуре, где мне доводилось жить, оборонные предприятия мертвые, работает только имени Гагарина. Все же наши предки с такими трудностями добывали новые земли для Российской империи, а на основании чего все это раздается. Какое нам благополучие от того, что мы отдаем земли Китаю?

Княгинин Владимир Николаевич: Первый звонок подтвердил то, о чем я говорю. Сами жители Владивостока, я не буду утверждать, что никого не трогает и не задевает пребывание наших соседей на территории города, но в целом, это рабочие руки, это товары. Люди работают на свое личное благо, но они работают и на благо города, где эти рабочие места создаются. Был сложный период, когда часть промышленности на Дальнем Востоке либо замерла, либо умерла. У нас судостроение свернулось, за тот период в Китае оно выросло гигантскими темпами, и сейчас компании, организованные с нуля, входят в десятку мировых лидеров по судостроению. Это не означает, что Дальний Восток никого не интересует.

Ника: На фоне остальных регионов по мере их удаления от Москвы, насколько Владивосток выглядит более грустно по сравнению с Уралом?

Княгинин Владимир Николаевич: Владивосток не выглядит грустно. Это портовый город, радостный южный город. В общем, нет никаких оснований считать, что произойдет какая-то катастрофа и завтра жизнь там закончится. Другое дело, что он, может быть, развивается очень неравномерно…

Ника: Ну, хотелось бы, чтобы она там не тянулась, а блистала, соответствовала тому настроению…

Княгинин Владимир Николаевич: Ну, мы не можем так блистать, как сейчас блещут прибрежные города Китая, потому что там десятки миллионов жителей, инвестиции со всего мира.

Ника: Алексей Викторович, ваш комментарий и ваше ощущение, насколько сегодня надо говорить о Дальнем Востоке?

Чадаев Алексей Викторович: За время работы в Комиссии по региональному развитию Общественной палаты, я довольно много ездил по стране. Меня часто отправляли на Дальний Восток – Хабаровск, Владивосток, Сахалин… В последней поездке я специально сделал так, чтобы поменьше встречаться с чиновниками и ответственными лицами и побольше встречаться с людьми отстраненными от процессов власти, с экспертами, с учеными, с теми, кто просто живет в регионе и сам по себе изучает его текущее состояние, просто для того чтобы увидеть какой-то альтернативный взгляд. Потому что, конечно, та картинка, которую дает местная власть в Москву, она искажена их интересами во многом.

Ника: И какова реальность? Надо спасать Дальний Восток или нет?

Чадаев Алексей Викторович: Я увидел регион, существенно более развитый, чем соседние с ним более западные регионы, я имею в виду Бурятию, Якутию, Забайкалье наше. Конечно, и уровень жизни, и уровень доходов, и ритм жизни, что в Хабаровске, что во Владивостоке, что на Сахалине намного лучше, быстрее и ярче, чем в тех Восточно-Сибирских регионах, которые лежат от них дальше к западу. Поэтому они гораздо больше сегодня ориентированы во вне, чем в Россию. Они смотрят лицом на Китай, на Японию, на Корею, даже, может быть, на Штаты, которые по ту сторону океана, чем на Россию. У них даже в языке появилось «здесь, у нас» и «там, в России». Мне в этом видится очень тревожный симптом. Может быть, даже более тревожный, чем то, что там кто-то уезжает более или менее массово.

Ника: Что имел в виду Дмитрий Медведев, говоря о депрессивном состоянии?

Княгинин Владимир Николаевич: Я думаю, 2 обстоятельства. Первое – это миграционный отток…

Ника: То есть, чего-то этим людям не хватает. Одного Китая, который близко и рукой подать, его мало.

Княгинин Владимир Николаевич: Мало.Центры образования, центры культуры, но, в общем-то, притяжение таких больших европейских пространств существует. А второе, что, может быть, имел в виду президент, назвав Дальний Восток депрессивным, хотя там ситуация по разным регионам разная и даже по разным городам… Видимо он имел в виду инвестиции, которые идут на Дальний Восток, темпы роста ВРП и, может быть, структуры экономики.

Интернет-мнение: Может, отдать этот Дальний Восток китайцам, хоть люди там начнут жить хорошо. Сибирь, с ее нефтью, Россия тоже скоро потеряет. Это главная цель Китая. Все, что мы можем произвести, завозим из Китая. Я то приспособлюсь, у меня нет нефтяных вышек и собственности.

Княгинин Владимир Николаевич: Я бы не преувеличивал масштабы китайской угрозы. В принципе, даже в регионе, с кем ни поговоришь, это общая паранойя, но боятся все, за исключением тех, кто знаком с проблемой близко. Оказалось, что за 2005 год статистика миграции с Китаем такая: 320 тысяч въехало в регион и 310 тысяч выехало. То есть, короче говоря, это не миграция, это трансграничные потоки товаров, контрабанды, чего угодно. То есть, нет такого масштабного ударного заселения китайцами. Есть более серьезная проблема, что мы действительно становимся их провинцией в экономическом, культурном смысле…

Ника: Согласитесь, словосочетание «сырьевой придаток» этих стран вокруг звучит неприятно. Почему большая земля, большая Россия не нуждается в том, что делается на Дальнем Востоке? Или Дальний Восток не нуждается в таком получателе продукции, как большая Россия? Из-за чего между нами произошел этот разрыв?

Чадаев Алексей Викторович: Мое хобби, перешедшее в профессию – это изучение работы власти. Гипотеза, из которой я исхожу, состоит в том, что все-таки у нас от власти очень многое зависит. Какова власть, как она работает, так и живет регион. Очень многое от нее строится. К сожалению, проблема с Дальним Востоком состоит в том, что из Москвы управлять регионом, находящимся на расстоянии 7-8 часовых поясов, очень и очень тяжело. Фактически, он оказался во многом предоставлен сам себе, и те региональные режимы, которые там сложились, те уклады, они довольно архаичны, местами просто бандитские, местами уцелевшие из позапрошлых эпох, и еще неизвестно, что хуже.

Княгинин Владимир Николаевич: Ну, первое, что я бы сказал зрителю: «Не мы брали, не нам отдавать». Почему мы должны отдавать кому-то что-то. Я даже постановки этого вопроса не понимаю.

Ника: А что бы вы ответили мне? Почему большая Россия не может найти общий язык с Дальним Востоком?

Княгинин Владимир Николаевич: А второе, собственно, не вина Дальнего Востока, что у него такая структура экономики и так сложилась торговля. Россия в целом торгует ресурсами или первичными переделами сырья.

Ника: То есть, мы можем не волноваться за Дальний Восток, там все отлично?

Княгинин Владимир Николаевич: Нет. Никто не говорит, что на Дальнем Востоке все отлично. Ситуация там такая: поставляют сырье в больших объемах. Мы, тем не менее, на самом растущем, самом динамичном рынке современности Азиатско-Тихоокеанском регионе, иногда это называют Средиземноморье современности, имея в виду ту эпоху, когда Средиземноморье было центром сосредоточения человеческой цивилизации, так вот, мы на этом самом динамичном, растущем рынке имеем маленькие доли. У нас маленькая доля по углеводородам, маленькие доли в рудном сырье, маленькие доли по углю… У нас какая-то была доля по лесу, но сейчас у нас есть запретительные пошлины на поставки круглого леса, в Америке кризис деревянного домостроения, и этот лес на освобождаемый нами рынок хлынул. То есть, мы можем эту долю потерять. Проблема Дальнего Востока в том, что мы пока для этого большого растущего региона слишком маленькие. Страна не готова к тому, что центр мира переместился из старой Европы и Атлантики на Тихий океан. И это для нас главная проблема.

Ника: Получается, что мы ему нужны, или он нам нужен?

Княгинин Владимир Николаевич: Нам страшно нужен Дальний Восток. Мы не успели его развить. Мы же росли, как? Мы шли из Москвы на Казань, это же до сих пор самый населенный пояс в сторону Нижнего Новгорода в России. Потом мы забрались на Урал. Волна демографическая долетела до Дальнего Востока на излете. Мы не успели развить этот фронт, обращенный к Тихому океану.

Звонок телезрителя: Я нахожусь в Санкт-Петербурге в гостинице и смотрю вашу передачу, а сама я из Южно-Сахалинска. На самом деле, я думаю, что проблема есть, но она не настолько страшна, как ее малюют. Я больше чем уверена, что Дальний Восток никто никому не отдаст. Дальний Восток – это сложившаяся веками русская земля и сахалинцы, которые там живут – это патриоты своего острова. Те, кто уезжает – это изначально люди или их родители, которые приезжали на заработки. То есть, у них Сахалин изначально был, как средство заработать. И все мысли и идеи у них изначально были о том, чтобы потом поехать на большую землю и там дальше жить и устраивать свою пенсию.

Ника: А насколько сейчас это желание уехать на большую землю все-таки велико?

Звонок телезрителя: Знаете, не у всех оно есть. Это опять же у тех, чьи родители приезжали на заработки. Наше нынешнее поколение молодежи наоборот очень стремится получить образование в Москве или Санкт-Петербурге и вернуться на Сахалин, потому что огромные возможности, большие перспективы. Это развитие шельфовых проектов, это сотрудничество со многими государствами, в том числе с Кореей, с Японией, Китаем. И китайцы совершенно не представляют никакой угрозы, потому что Китай – это нация, которая настолько трудолюбива, которая своим примером показывает, что нужно работать, нужно не выживать, а жить, к чему-то стремиться. Единственная проблема у нас на Дальнем Востоке – это огромные цены, они не оправданы. У нас зарплаты такие же, как у вас здесь, но уровень жизни очень низкий. Я смотрю, как ваши бабулечки в магазине выбирают колбаску, сердце радуется. Наши бабушки выглядят гораздо хуже, несчастнее, болезненнее и им приходится просто выживать. Не то что на колбасу, им бы на лекарства хватило. Я многодетная мама, у меня 7 детей, я жду восьмого ребенка. Самое интересное, что у нас на Сахалине очень много многодетных семей. Другое дело, что 3 ребенка для нас уже не считается многодетной семьей, это нормально. Но не все семьи социально благополучны. У нас недостаточно культуры в Южно-Сахалинске. У нас 1 театр, 2-3 музея, школы искусств находятся на очень низком уровне. У нас не к чему стремиться, не на что посмотреть. Люди живут на таком уровне. Нет высоких идей.

Ника: Скажите, если бы президент или премьер доехали до вас, вы бы у него что попросили? Не для себя, а для людей.

Звонок телезрителя: Я бы попросила, чтобы он обратил все-таки внимание на наших пенсионеров, которые с таким трудом создали нам будущее, и достаточно неплохое, и которые сейчас обязаны достойно жить. И я бы обратила внимание на детей, потому что я приятно удивилась в магазине, когда узнала, что ваши рожденные дети получают социальные карты. Для меня это было великим открытием. У меня возникло уважение до глубины души.

Ника: Приятно. Патриоты люди! Ваше впечатление? Давайте, может, ближе к людям?

Чадаев Алексей Викторович: У меня очень свежие впечатления как раз от Южно-Сахалинска, где я был недели три назад. Я посетил все три музея, о которых говорила телезрительница, это краеведческий, музей Чехова и картинная галерея. Боюсь, что я был один во всех трех…

Ника: Да они уже видели свои все три музея!

Чадаев Алексей Викторович: Забавный город. Всего 170 тысяч населения, но при этом бесконечная пробка во все стороны, потому что машин существенно больше, чем людей. Очень много контрастов. Богатый регион бедных людей. Вокруг океан и нам кажется, что там нет ничего, кроме океана, а при этом из Южно-Сахалинска выехать на пляж некуда. Нет такого места, где был бы какой-то комфортный подход к берегу, что со стороны моря, что со стороны океана. Это какая-то общая неразвитость инфраструктуры, помноженная на хлынувшее нефтяное благосостояние...

Ника: Я не поняла, на кого хлынуло нефтяное благосостояние?

Чадаев Алексей Викторович: Многие люди работают в этих компаниях, они получают там зарплаты серьезные. Естественно, они никуда не хотят уезжать по этой причине. Те люди, которые вне, им похуже, но довольно много людей, которые вполне прилично по среднероссийским меркам могут позволить себе жить. Опять же, очень дешевые машины, оргтехника, товары первой необходимости из Китая, Кореи, Японии… Так что, жизнь не такая плохая, как может показаться. Но инфраструктура на базовом уровне, конечно, очень отсталая, начиная от дорог и заканчивая водопроводом, канализацией и другими фундаментальными вещами, определяющими качество жизни, качество городской цивилизации, как таковой.

Ника: Мне кажется, что у нас складывается какая-то такая радужная картинка. А у нас есть стратегия развития Дальнего Востока? Ведь у нас есть стратегия развития регионов.

Княгинин Владимир Николаевич: Нет. Не из-за того, что все хорошо, а из-за того, что очень трудно определиться, потому что это же не определение по отношению только к каким-то точкам на карте. Это вообще-то определение того, как Россия выстраивает свою восточную политику.

Ника: Так что, Россия не может определиться, какова ее стратегия развития на Дальнем Востоке?

Княгинин Владимир Николаевич: Я думаю, что это очень сложно.

Ника: Почему?

Княгинин Владимир Николаевич: Вы знаете эту ситуацию, которая связана с поставками нефти и газа на Восток. А ведь эти поставки осмыслены и оправданы только в том случае, если, например, цена на нефть или на газ держится на определенных уровнях, потому что в другом случае зачем? Мы не играем существенной роли на этих рынках, зачем нам перенапрягаться, вкладываться в инвестиции, чтобы тащить ту же самую трубу в Приморский край, а рынок двигается, он все время меняется. Когда мы делам ставку – это наши большие риски. Нам трудно сейчас решить. В советской логике, в имперской логике, чем больше мы захватывали освоенного пространства, тем было лучше стране. А теперь у нас нет такого количества людей, мы должны сохранять Транссиб, должны сохранять зону расселения вдоль границы… Сложно определиться, а как нам добывать ресурсы на той территории, которая сейчас, например, даже не имеет дорог? Надо строить туда железные дороги, по которым возить только ресурсы? Людей там не будет, они будут работать вахтами. И этот вопрос стоит огромных денег.

Ника: А у нас есть какая-нибудь трасса, которая соединяла бы всю страну?

Княгинин Владимир Николаевич: Транссиб и БАМ. Не все участки великолепны, но эта трасса есть.

Ника: Может быть, надо больше людей соединять, потому что этого соединения у нас нет? Билеты дороги, дороги разбиты, Транссиб куда-то в сторону идет и т.д.

Чадаев Алексей Викторович: То, что трасса есть – это в Москве так утверждают. Те, кто по ней ездил, никогда так не скажут, я про говорю автомобильную трассу. Я с вами абсолютно согласен, этот разрыв растет даже на социальном уровне, на уровне между людьми. Одной из вещей, которая удерживала единство и связность советского социума, было то, что по стране в самых разных направлениях ездили миллионы людей – за работой, по распределению, в ссылку, в том числе. Сегодня вся миграция, которая есть – это довольно-таки серая трудовая миграция, когда люди сами по своей воле подхватываются и едут за деньгами, и таких не много. Образование сейчас большая часть людей может получать у себя в регионе, работа в большинстве случаев, есть у себя. Местные власти делают все, чтобы молодых людей любой ценой пригвоздить к тому месту, где они живут. То есть, дают им квартиры в меру своих возможностей. И в итоге получается, что мы замыкаемся в такие региональные микросоциумы так, что мы уже забываем, что когда-то были одной большой единой страной. И я не исключаю, что дети и внуки тех, кто сегодня живут во Владивостоке или на Сахалине спросят: «А зачем нам эта Россия? Только потому, что мы говорим на одном языке?»

Интернет-мнение: Хотелось бы обратить внимание на производство. Заводы практически не работают, негде работать. Численность поддерживают за счет студентов. Здесь много учебных заведений. Если люди уедут на Запад, значит, этим все закончится.

Интернет-мнение: Последнее сообщение о повышении пошлин на кузова машин – это один из ударов, добивающих Дальневосточный регион. Спасибо правительству за добивание, забивание еще одного гвоздя в крышку гроба Дальнего Востока.

Интернет-мнение: Москве нужен Дальний Восток как сырьевой придаток.

Интернет-мнение: Конечно, мы его теряем. Надо поговорить с нормальными людьми, а не с подставными начальниками, потому что у нас все очень плохо.

Интернет-мнение: Беда в том, что на Дальнем Востоке 100% коррумпированность всея и всего, а проще говоря, правят всем бандиты.

Ника: Люди пишут о беспределе. Все хорошо так, Китай рядом, но он становится неуправляемым, мы можем об этом говорить? Или плохо управляемым или управляемым совсем не теми людьми, которые должны за это отвечать.

Княгинин Владимир Николаевич: Мне кажется, люди пишут о другом. Я не знаю, бывал ли Алексей Викторович в деревне Черная грязь в Калужской области. И что, мы теперь должны потерять Калужскую область?

Ника: Нет, давайте не будем говорить о терянии, а будем говорить о том, что людям трудно жить. Потому что порядка нет, власти нет…

Княгинин Владимир Николаевич: Власть, в действительности, в России всегда и в любом регионе не самый лучший образ существа, к которому хотелось бы прижаться…

Ника: У всех есть вера в доброго царя, это понятно, тем не менее…

Княгинин Владимир Николаевич: В этом смысле, когда Владивосток, или кто там пишет про свою власть, они имеют в виду ту власть, с которой повседневно сталкиваются, это самый ближний к ним уровень. Во-вторых, если мы опросим петербуржцев или жителей Ленинградской области или Псковской, не знаю, какие эпитеты мы услышим от них. Поэтому, эту часть я бы отодвинул. Другое обстоятельство, другая ситуация в том, что действительно сейчас, если мы говорим о Дальнем Востоке, у людей должна быть альтернатива. Да, мы сокращаем ввоз подержанных автомобилей, а что делать тем, кто торговал этими автомобилями, а это существенный слой населения. Мы что-то предлагаем им взамен? Мы ведь строим заводы в Санкт-Петербурге. Реальный вопрос после этого у жителей Дальнего Востока: «Подождите. Вы забираете наш рынок, давайте разберемся, а нам какая компенсация?». Если мы чем-то торгуем, труба шумит и по Дальнему Востоку. Другое дело, что добывается все это, в основном, в восточной Сибири, но резонный вопрос, трубу проложили, что теперь с этой трубой? Резонный вопрос, когда люди видят за границей растущие города, сами себя спрашивают: «А где же наши города?». Но должна ли это делать только власть? Ведь это же вопрос, обращенный и к людям, живущим на этой территории, и к власти руководящей на этой территории.

Интернет-мнение: Москвич рассуждает по-московски. Он бы там пожил и повыживал бы в девяностые, и поехал бы за свои деньги, а не за командировочные.

Ника: Может, мы все хорошо видим из окна своего автомобиля?

Чадаев Алексей Викторович: Я должен разочаровать зрителя. Бывали у меня случаи, когда приходилось и за свои деньги летать во Владивосток. Не самое приятное, конечно. Что касается 90-х, то мне и здесь приходилось выживать посредством чтения псалтырей в деревнях. Поверьте, выживать приходилось в стране людям самыми разными способами. Продолжая тему, скажу: вот мы говорим о бандитском беспределе, а знаете, как было в том же Приморском крае до того, как там установилась хоть какая-то власть. Родилась шутка: «Если в кране нет воды, а в розетке тока, значит вы недалеко от Владивостока». 26 выборов, 26 выборных компаний за 10 лет. Постоянная смена руководителей. При этом, то прорвало плотину, то отключили… Когда туда пришел губернатор Дарькин, как бы к нему не относились, там установились хоть какие-то, может быть, вполне жесткие для многих правила. И хоть как-то появилась возможность понимать, кому, кто за что обязан. И свою миссию пришедшие силы выполнили.

Ника: Приехал Путин или Медведев, люди не знают, как относиться к такой власти, потому что годами ни один министр туда не доехал.

Интернет-мнение: 20 лет к нам едут чиновники из Кремля, 20 лет одни обещания. Не спорю, уровень жизни растет, но он никак не сопоставим с центром.

Интернет-мнение: Нам нужен хороший хозяин. Обокрали наш край.

Ника: Появление по разным поводам президента и министра. На Дальнем Востоке хотят проводить саммит или что-то. Чем вызван такой визит? Слава Богу, что приехали, но мы же за всем видим второй смысл.

Княгинин Владимир Николаевич: Два обстоятельства, во-первых, дошли руки и до Дальнего Востока. Появились возможность, деньги, ресурсы.

Ника: Дальнему Востоку опять не повезло, тут же кризис начался.

Княгинин Владимир Николаевич: Не повезло всем, но Дальний Восток здесь тоже, конечно, пострадает. Появилась возможность заниматься целенаправленно Дальним Востоком, не людям самим выживать.

Ника: Нам важно, чтобы Дальний Восток хорошо жил, чтобы он жил сам по себе, потому что это часть России или еще потому что с Дальним Востоком все было в порядке, потому что он окружен сильными странами, с которыми нам надо работать. Поддерживать отношения, дружить и т.д.

Княгинин Владимир Николаевич: Нам чрезвычайно важно иметь сильный и развитый Дальний Восток, чтобы быть представленными в клубе стран, которые будут определять будущее мира. То есть, если у нас слабый Дальний Восток, если у нас там покосившийся забор…

Ника: А почему они будут нас определять по Дальнему Востоку, а не по Москве?

Княгинин Владимир Николаевич: Они будут определять, в том числе, и по Санкт-Петербургу, потому что сейчас китайские товары идут, в основном, через Балтику во всю Россию. Поэтому и японские автомобили мы собираем не во Владивостоке, а в Санкт-Петербурге. Но, тем не менее, не смотря на это все, если мы собираемся играть какую-то роль в будущем мире, надо иметь сильный Дальний Восток. На мой взгляд, у президента нынешнего повестка дня восточная и отсюда – у нас в 2009 году в Екатеринбурге ШОС, в 2012 – АТЭС во Владивостоке… То есть, нам очень важно представительство в АТР.

Ника: Мы, наверное, можем честно сказать, что Дальнему Востоку в чем-то повезло, потому что мы знаем, что как только у нас грядет какой-нибудь саммит, у нас сделают улицы и покрасят фасады. То есть, если так образно говорить, с Дальним Востоком что-то сделают, хотя бы имея в виду какие-то очень серьезные отношения России с другими странами?

Чадаев Алексей Викторович: Расскажу две байки. Байка первая. Наша комиссия Общественной палаты делала слушания по ЖКХ в городе Урюпинске. Никто не знает, где он находится, но он находится в Волгоградской области. Региональная власть, узнав о том, что там будет такое вот слушание, наскребла из своего бюджета 5 миллионов на ремонт фасадов и на укладку асфальта. Кажется, впервые за 40 лет. Я подумал, может быть, больше пользы было от того, что мы, в принципе, туда приехали, чем от всего, что мы скажем там, на месте, что мы там услышим, что обсудим. Может смысл деятельности начальства и выдающих себя за него людей состоит не в том, чтобы чем-то управлять, а в том, чтобы ездить, а остальное сами сделают по случаю приезда. А байка вторая про тот самый саммит, который планируется в 2012 году на острове Русский, рядом с Владивостоком. Посмотрел я на подготовку к нему месяц назад и, честно говоря, грустно стало, потому что туда надо мост строить, а мост строят не в том месте, где он ближе всего подходит к земле, а в том месте, где наиболее влиятельные местные бизнес-структуры скупили землю. Кроме того, там планируется строить игорную зону, казино, бордели и все на свете, там же планируется строить университет. Я не понимаю, как это сочетается друг с другом, университет и игорная зона. И там живут люди, которые не знают, выезжать им или оставаться, что будет с их землей…В общей сложности, конечно, подготовка к саммиту находится в весьма плачевном состоянии.

Ника: Я думаю, что все будет хорошо, будем надеяться, и с островом Русский к 2012 году, и с Сочи к 2014. Мы умеем мобилизоваться.

Чадаев Алексей Викторович: Если начальство не приедет и не настучит по шапке, то ничего не сделают.

Ника: Приедет! Как вам кажется, через 10 лет это будет другой регион?

Княгинин Владимир Николаевич: Да. Со знаком плюс.

Ника: А может пораньше?

Княгинин Владимир Николаевич: Нет. Раньше не получится.

Ника: Благодарю вас.