«Покупаем русское?»

Ника: Добрый день. Как всегда по будням в это время в эфире программа «Открытая студия». Как всегда мы приветствуем вас в прямом эфире в нашей знаменитой Открытой студии в центре Петербурга.

Гость в Петербурге: директор маркетингового и рекламного агентства Борис Анатольевич Григорьев.

Гости в Москве:
- политик, член партии «Справедливая Россия» Алексей Валентинович Митрофанов;
- производитель, президент группы компаний «Русские фермы», председатель правления Национального союза производителей молока Андрей Львович Даниленко.

Ника: Прилично ли сегодня призывать людей проявлять такой кризисный патриотизм?

Борис Анатольевич Григорьев: Скорее всего, конечно, прилично, только надо понимать, что такое отечественный продукт или русский продукт. Потому что возможно, что это продукт, произведенный в РФ, а если этот продукт продается под иностранным названием? А если технологии, по которым он произведен - иностранные? Если сырье, из которого он  сделан - иностранное? И прибыль тоже ушла в какую-то другую страну - это отечественный продукт?

Ника: Вы призываете что покупать? Отечественные сырочки или в том числе машины...

Борис Анатольевич Григорьев: Естественно. Все, что произведено на территории РФ - это рабочие места, это налоги, это инвестиционная активность. Это хорошо, поэтому мы и стараемся стимулировать именно производство на территории России. Когда мы видим цифры, которые приводят по автопрому, и что 70% считают, что надо стимулировать российский автопром. У нас все импортные брэнды уже открыли заводы здесь. Мы сейчас стимулируем уже их производство. Мы ограничиваем от 90 торговых марок автомобилей, которые не открыли, не успели еще открыть производство в России. То есть, наша задача - дать работу гражданам России, и дать налоговую и инвестиционную активность.

Алексей Валентинович Митрофанов: Мне кажется, что общая идея покупать своё - очень хорошая. И на уровне постановки задач это можно только приветствовать. Но везде должен присутствовать здравый смысл, я вообще выступаю за здравый смысл и реализм абсолютный. Действительно, что сейчас считать российским товаром? Допустим, шоколад, произведенный на российских фабриках внутри России, а иностранцы - владельцы этих производств. Это российский товар? Пиво, которое принадлежит иностранной пивоваренной компании, а производится у нас? Все эти наши знаменитые брэнды, не буду их перечислять, они все принадлежат иностранцам. Понимаете, все так перепуталось, что непонятно, что наше то. Но лучше, конечно, эти марки пива, потому что там работают наши рабочие, наши люди получают работу. В этом смысле надо поддержать. Дальше, меня абсолютно возмущает, что импортное продовольствие заполонило большие города, и небольшим фермерам, даже когда их лоббируют губернаторы российских областей, нельзя зайти на этот рынок. Попробуйте зайти на московский рынок! 80% продовольствия в Москве - импортное, и поставляется по длинным контрактам. Допустим, картошка из Польши. Контракт подписан на 5 лет, и она идет как часы, а наш человек не может зайти, потому что сети поддерживаются этими длинными контрактами, в сети эти не зайти, монополизация торговли - вот это меня дико раздражает. Вот здесь мы должны поработать, потому что мы сетям отдали продовольственное снабжение, сети какое-то время держали цены, удавили вокруг всех конкурентов и потом цены подняли. В стране на 25% за прошлый год поднялись цены на хлебобулочные изделия. Почему? Это все производится у нас, это не из импортных компонентов, зерно наше! Почему поднялись цены? Почему в Европе на 5%, а у нас на 25%? Потому что сети. Потому что монополия. Потому что американцы в Нью-Йорке разрешили построить 1 сетевой магазин известной марки, только второй такой магазин разрешили построить после 2001 года, когда упали башни близнецы, и эти люди много занимались благотворительностью, им разрешили открыть второй сетевой магазин. А мы открыли широко двери, заходите, ребята. Они все съели, всю убили торговлю, сели на длинные контракты и нашего производителя не пускают, хотя качество...

Ника: То время ли настало, чтобы сейчас здесь навести какой-то порядок, чтобы нам еще западные друзья не дали по рукам?

Алексей Валентинович Митрофанов: Дело в том, что время кризиса - это вообще время переделки, перестройки и вообще время наводить порядок. Вы вовремя затеяли этот разговор. Потому что, когда все было замечательно, то все говорили, что все растет, экономика растет, зарплаты у людей растут... Сейчас, например, все падает и закрываются предприятия. Самое время для того, чтобы фермер-производитель, особенно сельскохозяйственный русский производитель, который меньше химии употребляет, в силу того, что это дорого... Так давайте мы его пустим. Мне больше нравится курица, привезенная от какой-то бабушки, все мы знаем, что это лучше, и молоко, чем то, которое сделано мощными компаниями и сетями проданное. Это же все понимают. Это власть должна делать, этим должно заниматься государство и все. Сети плохо платят, они сейчас же вообще не платят. Что у них за проблемы, что они даже поставщикам своим сейчас не платят? Они просто удавливают и производителя, и потребителя...

Ника: И бегут еще к государству за помощью, между прочим.

Алексей Валентинович Митрофанов: Совершенно верно. Но когда мне говорят, что, извините, китайцы шьют тапочки, а мы почему сами не шьем тапочки. Пусть шьют, если у них дешево все это. Пусть дешево нам продают, если у них это в три раза дешевле, чем у нас - не надо нашим шить тапочки. В этом смысле мы не должны перегружаться, но там, где построены монопольные схемы, чтобы потом все росло в цене, и жить невозможно - надо с этим бороться. 80% продовольствия в больших городах - это безобразие!

Ника: Андрей Львович, вам как производителю тяжело живется? Импортные люди покушаются на вашу продукцию?

Андрей Львович Даниленко: Хочу сказать, что чтобы руководители государств не говорили, все государства будут защищать своих производителей. Конечно, мы ощущаем, что продукция, которая поступает из-за рубежа, мало того, что у нас есть вопросы по поводу качества этой продукции, но однозначно, что у нас существует огромная поддержка этих производителей. И мы, производители в России, конечно, хотим поддержку, не меньшую, чем получают другие страны. Но самое главное, я поддерживаю концепцию здорового, нормального объективного патриотизма. Сегодня, как бы то ни было, свежая продукция молочная, свежее мясо, произведенное в России, всегда будет по качеству лучше, чем привезенное, замороженное, размороженное, снова замороженное...

Ника: А почему тогда такое огромное количество мяса везется из-за рубежа?

Андрей Львович Даниленко: Это тоже определенного рода миф. Во-первых, есть один миф, стереотип русского человека, который с 90-х годов почему-то не пропал, о том, что раз импортное, значит, лучше, что я считаю крайне необъективной позицией. И второе, что курицей мы обеспечиваем себя российской. По свинине мы близки к этой позиции, по говядине - да, есть объективные вопросы, по молочной продукции Россия более чем способна себя обеспечить полностью самостоятельно. То есть, появление этой импортной продукции - это частично стереотип покупателя, частично то, что за счет поддержки других государств, она попадает по цене дешевле, чем мы можем произвести и частично, по каким-то позициям мы пока еще 100% не обеспечиваем собственной продукцией, как, например, говядиной.

Ника: Что касается говядины, экс-министр Гордеев говорил, что порядка 40% у нас импорта мяса.

Андрей Львович Даниленко: Это реальность, тем не менее, если мы посмотрим статистику, то за последние несколько лет в среднем на 10% увеличивается доля собственного мяса по отношению к импорту. То есть, мы идем к этому, и сегодня изменение курса рубля к доллару доказывает нам, что крайне важно, чтобы мы были обеспечены собственным продовольствием, потому что как раз нам нужно сделать все возможное, чтобы мы смогли своих граждан обеспечить продовольствием по нормальным ценам, по доступным ценам.

Борис Анатольевич Григорьев: Если мы сейчас прекратим закупать импортное продовольствие, скорее всего, нам нечем будет кормить собственный народ.

Ника: То есть, как бы мы ни хвалились, мы не можем такое количество вырастить?

Борис Анатольевич Григорьев: Да. Потому что современные технологии сельского хозяйства, не готова сейчас Россия к ним. Это требует определенного количества времени, чтоб мы технологии приняли, поля приготовили, фермы приготовили, людей научили... Это долго. Мы в Калмыкии прорабатывали стратегию развития Калмыкии по мясу, встречались и с американскими компаниями, и с украинскими, где американцы уже активно работают. Это сложнейший и очень долгий процесс, к которому мы только сейчас приблизились. В этом году мы только вышли на то, что стали зерно продавать свое.

Алексей Валентинович Митрофанов: Важнейший момент - кредитование. Наш производитель не имеет кредита, а сейчас, в условиях кризиса вообще никто не имеет доступа к кредитным ресурсам. Посмотрите, что происходит! Кредиты не дают никому. Дисконты по залогам 50%, да еще вы не получите, даже залоги не принимаются никакие. Ну и что? Конечно, какой тут национальный производитель. Это невозможно. А для того, чтобы работать, поставлять, нужно иметь кредиты и, конечно, западники в этом смысле перебивают. Экономика, даже мясо хуже будет. Люди работают на кредите, а русские кредитов не имеют. И что дальше? Это простая история. А что касается мясного стада, мы, конечно, побили за последние годы достаточно сильно поголовье. При Ельцине еще было поголовье. Что говорить, сейчас даже в тушенку идет импортное мясо. В тушенку идет! Если я, фермер, не могу придти и получить кредит, причем не так, чтобы я привез целую «Газель» документов для получения кредита, что перепишут все, мое имущество, скарб мой, возьмут у меня анализ крови, ДНК, чтоб этого не было. А у нас кредит стоит, страна стоит, нет кредита. Все. Нет экономики, когда нет кредита.

Интернет-мнение: Евгений, Смоленская область. Вопрос поставлен некорректно, потребитель хочет покупать хорошее, а государство должно поддерживать русского производителя, создавая условия для его развития в условиях честной конкуренции.

Ника: Все бы хорошо, справедливы слова Евгения, если бы не кризис на дворе.

Борис Анатольевич Григорьев: Для сельского хозяйства кризис - это хорошо. У нас появились люди, которые могут на селе работать. У нас некому было на селе работать.

Ника: Говорят, что в кризис нас надо как-то стимулировать работать, чтобы мы тратили деньги, чтобы промышленность работала. Но мы же имеем в виду свою промышленность. Как бы еще промышленность обязать хорошее выпускать. Вот это проблема.

Борис Анатольевич Григорьев: В каждой стране то, что она продает вовне, то ее население больше всего и потребляет. Франция является производителем эксклюзивных вин французских, которые нигде нельзя произвести, а Голландия сыров. Вот они своих вин и пьют больше. Что производит Россия из того, что она продает? Нефть. Мы потребляем свою нефть? Газ? Газ тоже. Сельское хозяйство наше - только сейчас начали зерно продавать вовне. Вот когда мы начнем продавать, когда страна начнет зарабатывать на каких-то продуктах - их мы и сами потреблять будем, потому что на них цена будет низкая, эффект масштаба произойдет. Сейчас нам бороться с импортной говядиной сложно, потом что она, в любом случае, дешевле. Нам экономически выгоднее ее производить. Сейчас из научных институтов всех уволили, все пойдут на село работать.

Ника: Кто из научных институтов дойдет, если их насильно осенью не пошлют картошку собирать.

Звонок телезрителя: Здравствуйте. Это Елена из города Кургана. Мы недавно переболели гриппом и ОРВИ, нам все врачи выписывали флемоксин импортного производства. А почему они не выписывают ниши отечественные лекарства, амоксин, например. Он в несколько раз дешевле, а по качеству то же самое, что лемоксин.

Звонок телезрителя: Добрый вечер, я хочу спросить, а где вы видели товары российского производства? Мне вчера довелось ехать в Волосовский район Ленобласти. Ехала и по сторонам дороги развалины животноводческих комплексов. Смотреть страшно. Стропила торчат, как ребра на скелете. Я сегодня была в магазине тканей, я часто посещаю эти магазины, вижу сплошь корейские, итальянские, ФРГшные ткани. Где наши ткани? Их нет. Причем, те ткани, которые сейчас к нам завозят, они все химические. Просто полиэфирные ткани, они не то что вредны, они - опасны для здоровья. Тем не менее, их везут. Я совершенно не вижу на прилавках изделий электронной промышленности, бытовых приборов, я их просто не вижу, их не существует.

Ника: А вы бы их купили, если бы они были?

Ответ телезрителя: Конечно. Честно скажу, не скороходовские туфли или сапоги, мне больше хотелось купить французские. Но я вас уверяю, были хорошие товары нашего производства до того, как начали разваливать нашу промышленность. Нашу промышленность задавили импортным ширпотребом дешевым, Китаем, Турцией. То, что мы будем поддерживать российских производителей, покупая российские товары, здесь нужна поддержка государственной политики. И ни в коем случае частный рядовой гражданин не сможет поддержать российского производителя. И не на чем, товаров то нет.

Ника: Доля импорта в лекарствах на российском рынке порядка 45%. А если учесть, сколько из этого контрафакта, это еще и не импорт, а неизвестно что. Мы все говорим про продукты, а  почему мы не можем производить элементарные вещи? Не умеем? Забыли, как это делается? Нам нужна политика государства, чтобы мы научились хорошую ткань делать? Ситчик?

Борис Анатольевич Григорьев: Я вернусь к тому, что продает страна под названием Россия вовне себя. Любая страна живет только тем, что она продает вовне. И когда она зарабатывает с этого, на этом она и живет. Все, что мы внутри потребляем, это все равно, что у нас муж не ходил бы на работу, а сидел бы дома и починял примус. От этого денег в семье больше бы не стало.

Ника: Ой, примус бы работал хорошо.

Борис Анатольевич Григорьев: Примус бы работал недолго, потому что горючее к нему бы закончилось. У России в силу исторических и Богом данных условий, у нее есть ресурсы, которые она продает, у нее есть сельское хозяйство, которое она может реализовывать. Китай, который находится рядом, не имеет энергетических ресурсов, но он нарожал себе огромное количество трудовых ресурсов, поэтому он начинает все производить, у него дешево. Здесь перед правительством, наверное, стоит основной вопрос, что поддерживать? Поддерживать отрасль под названием «давайте сделаем кроссовки российские и будем ими гордиться»? Будем ли мы гордиться российскими кроссовками? Надо ли нам это? Будем ли мы гордиться российскими тканями, которые мы будем внутри у себя покупать? Опять же, закон экономики работает только следующим образом: на то, что мы продаем вовне, мы потребляем у себя. Нас 130 миллионов, в Китае - миллиард. Давайте представим, что мы начнем молоко в Китай продавать с населением миллиард. У нас сколько молоко будет тогда стоить? 3 копейки будет его себестоимость, потому что будет эффект масштаба. Иностранные товары в пище, в еде должны быть только класса «премиум». Только то, что нельзя произвести здесь в силу условий, не растут здесь такие экзотические фрукты, нельзя произвести здесь такое вино, такие сыры, «Икру заморскую баклажанную», это оттуда и будет приходить все, а остальное мы можем сделать здесь.

Интернет-вопрос: А что делает господин Митрофанов в Думе, чтобы защитить отечественного производителя, и как он боролся с сетями?

Алексей Валентинович Митрофанов: Если брать мою деятельность в Думе, то много что делалось. Ну, например, по моей инициативе был принят закон в 90-х годах, который запрещал иностранцам владеть более, чем 25% в авиастроительных компаниях в России. Благодаря этому наше авиастроение еще осталось, хотя проблемы огромные. Но, например, производства телевизоров уже нет, а производство самолетов еще есть. Я считаю, что, выступал наш эксперт, но мне странно слышать это, что страна живет тем, что она продает за рубеж. Россия - это вселенная, это континент. Вы посмотрите, 17 миллионов территория, а вы мыслите в категориях княжества Монако. Да, княжество Монако не может производить все, но Россия может производить очень многое. Это огромная территория, 8 часов лету, и вы летите по этой территории.

Борис Анатольевич Григорьев: И раз в 30-40 лет либо война, либо экономический кризис.

Алексей Валентинович Митрофанов: Советский Союз же всё производил, а было это 20 лет назад. Вопрос в том, нужно ли нам производить бытовую технику. Что это за стратегическая тема, почему, если мы можем купить телевизор, и он будет служить нам 10 лет там, где его делают дешевле, зачем мучаться с его производством. Здесь я в какой-то степени согласен. Но, если речь идет не о микроволновке, телевизоре, а о вещах более серьезных, например, авиастроение, продовольствие... Продовольствие всегда люди будут есть. И это надо производить самим, тем более, имея такие земли. 50 миллионов га только черноземных земель. У нас одно Ставрополье может кормить пол России. 6 миллионов га пустых земель стоит черноземов. У нас одно Ставрополье великое совершенно место, Кубань, Ставрополье... Дальше, авиастроение свое, потому что, если завтра мы пересядем только на иностранные самолеты, и они нам откажут в запчастях - мы просто не сможем с вами полететь во Владивосток, и будет картина, как летом мы наблюдали, просто постоянно у нас. Тогда страна просто распадется, если у нас своей авиации не будет. Мы огромная страна. Дальше, военная техника. Понятно, это связано с соображением... Космическая техника и т.д., поскольку это связано с военными технологиями. И медицина. Кстати говоря, лекарства и медицина - это то, чему американцы уделяют огромное внимание. В Америке передовая медицина. Это очень важно. Это такая же отрасль сейчас, как любая производственная отрасль. Понимаете, это позволяет быть любой стране, своя военка, своя медицина, свое сельское хозяйство, своя авиация и космос, атомная энергетика. И, конечно, у нас должно быть свое автомобилестроение. Но здесь надо, конечно, добиваться не УАЗов «Патриот» за 17 тысяч долларов, а надо было производить свои дешевые УАЗики за 2-3-4 тысячи долларов, которые бы миллионами расходились по стране, чтобы городской житель для охоты, а  сельский житель для работы мог бы спокойно купить себе такую машину. А они погнались за конкуренцией с иностранными автокомпаниями. Неправильная политика. Так что автостроение должно быть, покрывающее дешевый сегмент. Везде реализм. Но, если мы поставим задачу производить свои телевизоры, зачем, если я купил телевизор южнокорейский, и он будет мне 10 лет служить. Ну и что, какие проблемы? Ну, будет он не российский. В этом проблемы нет. А вот лекарства, продовольствие - это святое. Потому что есть у вас иностранный инсулин, а завтра вам перестанут его ввозить хотя бы 3 недели, и бабушка не сможет купить по бесплатному рецепту инсулин - это серьезная проблема. Извините, люди начнут умирать, потому что они с рынка не смогут покупать из-под полы этот инсулин. Это все-таки надо делать. Реализм абсолютный. А с точки зрения покупателя, я например, есть ряд организаций, которые на меня ориентируются, политологический центр один... Мы купили «Волги» рабочие. И когда мне говорят, что «Волга» - убитая машина, я говорю: «Ребята, я с 1962 года рождения, отец занимал высокую должность, и у нас была служебная машина «Волга». И не рассказывайте мне сказки, это рабочая машина и по той цене, по которой она продается, и то, как она относительно недорого обслуживается, она абсолютно рабочая машина. На ней не стыдно ездить в условиях города и не надо рассказывать нам сказки». Вот, пожалуйста, я принял решение. Чем брать иностранную машину и бегать постоянно на станцию техобслуживания счета эти заполнять. Я понимаю, мне человек скажет, что раза 3 в неделю он едет торжественно за покупками и лучше возьмет иностранную, чем «Волгу», которая ломается. Но если в режиме такси, как мы эксплуатируем - так лучше «Волга».

Ника: Андрей Львович, я знаю, что у вас есть американский опыт работы, вы в Америке несколько лет прожили, если я не ошибаюсь. Скажите, у вас, возможно, было 2 пути, давайте их представим. Вы могли работать в Америке и производить нечто и продавать в Россию. Зачем вам надо было приехать сюда, здесь создавать что-то, чтобы продавать здесь? С точки зрения бизнеса вам выгоднее? Почему у нас все свое дорогое?

Андрей Львович Даниленко: Во-первых, естественно, я приехал сюда работать из патриотизма, но, прагматично говоря, Россия сегодня, на мой взгляд, самая перспективная страна с точки зрения развития бизнеса и перспектив на будущее. И, я думаю, что касается выхода из кризиса, у России колоссальные перспективы по сравнению с другими странами, включая США, Хочу сказать, что держу активную связь со своими международными коллегами в других странах. Всем сейчас тяжело, и производителям везде сейчас тяжело. И нет такого, что у нас какая-то уникальная ситуация. Везде ситуация одинаковая, но сегодня я должен сказать объективно, что как бы то ни было, доля отечественного производства или хотя бы произведенного импортного, но на территории России выросла колоссально, по сравнению с 90-ми годами. И доля импорта сокращается. Я сегодня с огромным удовольствием покупаю отечественную технику для своего сельхозпроизводства. Я считаю, что здесь есть три единые задачи. Как бы то ни было, кризис заставит нас всех поменять свой образ жизни. В первую очередь, мне бы хотелось, чтобы государство мне помогало. Но я начал с того, что начал сокращать свои затраты, смотреть на свою себестоимость. И я думаю, что сейчас все, для того, чтобы быть конкурентоспособными, будут сокращать свои зарплаты. Второе, однозначно, мы должны сделать все возможное, чтобы потребитель и ясам как потребитель думал про себя, «если я покупаю отечественное - это рабочие места, это экономика и это потом моя же зарплата». И третье, без поддержки государства этот процесс будет гораздо медленнее. Конечно, сейчас роль государства становится существенно более важной, чем она была в докризисный период. И как бы то мы не говорили, есть девальвация рубля, есть инфляция, и она влияет на рост цен. Но все равно отечественный производитель сейчас будет в преимущественном положении, потому что мы станем более конкурентоспособны, соответственно, мы будем развиваться, и себестоимость нашей продукции будет более конкурентная, чем импортная. И мы это увидим со временем.

Ника: Во всем мире с инфляцией цены растут чуть-чуть, а у нас бешено скачут, на свое.

Андрей Львович Даниленко: Я здесь живу с начала 90-х годов, и я вам скажу, положа руку на сердце, мы видим колоссальные изменения. Да, может, не все нам нравится, но идеально быть так быстро за такой короткий срок времени.

Ника: Здесь есть проблема. Одно дело, мы призываем, друзья, давайте договоримся, если у вас есть возможность выбрать между такой банкой молока или сметаны и такой - давайте вы лучше проголосуете рублем за нашего производителя. Нам за это ничего не будет. А если смотреть на уровне государства и тот протекционизм, дальше политика осуществляется с помощью таможенных или налоговых барьеров. И если сейчас государство начнет помогать нам голосовать за русское, вводить таможенные и налоговые барьеры - начнется маленький международный скандал. Почему мы не можем решить, что у нас сложные времена и теперь...

Борис Анатольевич Григорьев: Понимаете, мир немножечко изменился, а термин протекционизм остался достаточно старый. С таможней одной - этого мало. Таможня - это только физически перемещаемые товары через границу РФ. Есть другой способ. Если мы сейчас хотим, чтобы граждане России стали приобретать отечественные товары так давайте ограничим рекламу иностранных брэндов.

Ника: А это законно? Нам скажут, почему?

Борис Анатольевич Григорьев: Что значит, законно? Мы не вступили в ВТО. Если это в интересах России, давайте ограничим рекламу, промывку мозгов макдональдсами, кока-колами, вредными товарами. Какие бы мы замечательные аналогичные напитки не сделали, они будут употреблять все то, что им напромывали за последние 20-30 лет. Активнейшая пропаганда.

Ника: Алексей Валентинович. По данным минэкономразвития, сегодня против российских товаров по ту сторону границы в разных странах мира действуют 82 ограничительные меры. То нельзя, это не берем, тут нельзя... Давайте так же поступим. Что мы такие добрые-то?

Алексей Валентинович Митрофанов: Мы можем поступать и так. Важно, чтобы это не привело к росту цен внутри страны. Ситуация такая, мы начинаем бороться с импортом, как с машинами, допустим. И какой результат? Для меня, как для потребителя растет цена и на русские машины. Я понимаю, если бы цены на русские упали. Это же не дело. А что касается Дальнего Востока, так там никогда не будут покупать русские машины по своим причинам. Зачем их там-то мучить? Они никогда на «Жигули» не сядут. Это все придуманная история. То же самое Гордеев устроил и с мясом. Он же ввел квоты. Ну, так что, увеличилось наше производство говядины? Побили стадо все, ничего нет этого. Только цена выросла. Цена растет у нас в несколько раз быстрее, чем в Евросоюзе.

Ника: Знаете, у нас такое заколдованное королевство, у нас цена от всего растет. Во всем мире падает, а у нас растет. Что надо сделать, чтобы она упала?

Алексей Валентинович Митрофанов: Могу сказать. Возьмем продовольствие. Помимо всего того, что надо делать, надо хотя бы тем людям, которые хотят взять землю, не за деньги, сейчас кризис, многие вышли на улицу, согласны уехать, что-то начать новое. Пусть этих людей на страну будет 50 тысяч. Их не будет миллионы, но 50 тысяч на страну будет. Ну, дайте им землю. Вы же не даете! Попробуйте в любой Костроме, в Калуге, где земля стоит не распахана и никому не нужна... Вот сейчас женщина звонила, говорила про остатки животноводческих комплексов в Ленобласти. Ну, так отдайте вы это кому-то бесплатно за 10 долларов, как американцы много лет назад. Они просто дали землю за символическую плату, но без права продажи. И сказать: «Парни, если через 2 года здесь ничего не будет строиться и распахиваться - заберем. А если будет строиться и распахиваться - вам в собственность». Вот и все. Это хотя бы сделайте! Ну ничего, клочка земли здесь не возьмешь! Я не говорю по Ленинградскую область, в Костроме не возьмешь, в Омске не возьмешь! Она стоит пустая земля. 8 часов лету над страной - всё пустое и ничего не получишь. И везде монополии. Газом не занимайся, там «Газпром», нефтью не занимайся, там другие нефтяные компании... Всё! Вся страна монопольная, а при монополиях все растет. Здесь у нас ЖКХ монополия, поэтому они повышают нам цены каждый раз, и мы ничего не можем сделать. Здесь сети-монополии и всё. Мы та же Страна Советов, только без идеологических всяких обязанностей и без Госплана и т.д. То есть, монополиям дали возможность: парни, без плана делайте что хотите! Мы никакая не рыночная страна. Забудем это слово!

Ника: Андрей Львович, вы производите молоко, я правильно понимаю?

Андрей Львович Даниленко: Да. Молоко, овощи, мясо...

Ника: Возьмем для примера молоко. Предположим, молоко стоит 3 рубля. Мы все говорим, надо чтобы цены упали, сейчас конкуренция, всем земли дадим, будет много коров, будет много молока, будет стоить оно рубль. А вам то оно, зачем надо?

Андрей Львович Даниленко: Ну, на самом деле, тут правильно было сказано, что мы то хотим быть конкурентоспособными. Мы не хотим быть иждивенцами.

Ника: И вы готовы к тому, что цены могут упасть?

Андрей Львович Даниленко: Да не в этом дело. Ведь цены можно контролировать либо за счет того, что держать эти цены, либо снижать нашу себестоимость. А снижать нашу себестоимость, мы заинтересованы в том, чтобы быть конкурентоспособными с импортом, который приходит сюда, который поддерживает государства других стран.

Ника: Подождите, импортное молоко стоит 3 рубля. Ваше молоко стоит 3 рубля, мы с Борисом построили ферму, а мы тоже хотим, чтобы у нас 3 рубля было, а лучше 3,50. Какой дурак будет строить ферму, чтобы оно стоило 2 рубля? То есть, я не понимаю, с чего должны упасть цены? Ответ простой: ни с чего.

Андрей Львович Даниленко: Нет, почему? Цены должны упасть именно из-за того, что в любом случае будет конкуренция. Неизбежно будет конкуренция, потому что другие страны-экспортеры будут делать все возможное, чтобы экспортировать свои продукты, а соответственно, они будут снижать стоимость этой продукции, чтобы она была востребована. Единственный способ нам с этим конкурировать - это в том, чтобы наша продукция тоже была конкурентоспособной. Конкуренция и действует на то, чтобы снижали цены. Но для того, чтобы быть конкурентоспособными мы должны, в первую очередь иметь соответствующую поддержку.

Ника: Что нам с вами надо сделать, чтобы мы из чувства патриотизма, стимулирования экономики начали что-то такое делать и так делать, чтобы быть конкурентоспособными и цены не очень завышать, и еще в прибыли остаться?

Борис Анатольевич Григорьев: Невозможно произвести товар с низкой ценой для потребления только внутри страны. Опять возвращаемся к нашим баранам. Если мы баранов растим только для себя - они будут дорогие, если мы их растим для всего мира - они для нас дешевые будут.

Ника: Ну, делается карамель для местных детей. Почему я должна делать эту карамель, думая, будут ее покупать вообще в Сингапуре или нет?

Борис Анатольевич Григорьев: Это же отрасль целая, это же сахар, это же свекла. Это много всего сразу. Это целая отрасль. Эффект масштаба.

Ника: Чем мы ближе к концу программы, тем я больше понимаю, что мы либо не будем покупать русское, либо у нас его не будет. Два варианта.

Интернет-мнение Артема: Когда начнут производить - будем покупать. Пока производят с гулькин нос, еще и из импортного сырья. Покупать нечего.

Интернет-мнение Анастасии: Наша швейная и обувная промышленность были в изоляции 70 лет, потом их никто не поддержал, и они умерли. Уже умерли традиции. Кроме униформы из сапог уже ничего делать не умеем.

Интернет-мнение Григория: У нас есть ресурсы, нефть, газ, металлы... Давайте иметь их в виду, а все остальное пусть производят и пусть нам везут.

Интернет-мнение Анны: Я приехала из Казахстана. Там российские товары очень ценятся, и люди их покупают. Приехала в Петербург, хотела купить привычные товары - нету.

Ника: Давайте мы составим маленький планчик, может быть, для правительства, для Госдумы, для нас самих, что мы все-таки можем сделать, потому что все равно время сейчас такое, что надо поддержать, подставить плечо, если это возможно. Что бы вы сделали? Какие-то кардинальные меры.

Борис Анатольевич Григорьев: Я бы рекомендовал виртуальную таможню. Это во многих странах введено уже давно. Это введение таможенных сборов с нефизических товаров - раз, то есть, с услуг, оказываемых на территории РФ. Мы, например, потеряли весь рекламный рынок, он принадлежит не российским гражданам, хотя они там работают. Мы потеряли рынок консалтинга.

Ника: И продавать импортным телевизорам рекламу в три раза дороже, чем своим товарам. Можно такое делать? Продавать втридорога рекламу импортным производителям, чем нам?

Борис Анатольевич Григорьев: Естественно. Чтобы иностранные торговые марки, их реклама облагалась налогом, а отечественная не облагалась. Мы можем это сделать. А если в ВТО вступим, тогда вряд ли сможем.

Ника: Ну, похоже, эта история с ВТО как-то отодвинулась пока.

Борис Анатольевич Григорьев: Очень хорошо.

Ника: Что вы бы сделали, Алексей Валентинович? Может, действительно надо нас как-то приучать любить свое? Мы же тоже отвыкли это делать!

Алексей Валентинович Митрофанов: Ну, этим надо специально заниматься, в том числе заниматься пропагандой определенной. Но для начала, начнем с того, что государственные организации, муниципальные организации должны закупать свои машины и тратить госденьги на отечественное. Извините, это деньги налогоплательщика. И кроме каких-то оперативных машин особого свойства, генерал, извините, может домой и на дачу поездить и на «Волге». Вопросов нет. Ездили раньше и неплохо страна жила. Необязательно ездить на «Ауди» и т.д. В школы отечественную мебель покупать и т.д. Давайте с простого начнем, и будем любить и все. Но помнить, что своя медицина, своя военная техника, своя авиатехника и сельское хозяйство - это база, потому что едим 3-4 раза в день. Это всегда будет стоить, так что обязательно свое сельское хозяйство.

Ника: Давайте посмотрим, как будут развиваться события. Когда нам говорят, что надо заставлять нас сейчас, чтобы мы тратили деньги, потому что, только тратя деньги, мы можем поддерживать отечественного производителя и экономику. Давайте пусть каждый из нас стоит перед этим выбором, ну, есть возможность купить свое - купите ребенку отечественный леденец.

Борис Анатольевич Григорьев: Российская промышленность только на 12% ориентирована на потребительский рынок. Это не проблема, просто не надо России заниматься кедами. У нее другая задача геополитическая.